Мирко и Славка выслушали всю эту мою речь и ничего не сказали в ответ… А я позвал Машу, и указал на своё творение.

— Вот тебе туалет! На дворе темно, так что маленьким девочкам уже пора пописать и спать…

Вот чего не отнять у Машки, она ничуть не удивилась каменному туалету, возникшему тут ниоткуда, и пошла решать свои дела…

— А туалетной бумаги тут нет. — послышался её голос из кабинки.

— Ручей рядом. Если очень надо будет, сбегаешь и подмоешься. А бумажная промышленность тут ещё пока что не работает. Завтра можешь специально для этих нужд нарезать себе тряпочек, или нарвать листьев с дерева.

— Я всегда знала, Максим, что ты дурак и… пошляк.

— Спасибо! Я ещё та сволочь… К тому же я совершенствуюсь с каждым днём.

Машка убежала по своим делам. Ну а я обратился к сербской парочке.

— Ваша комната по лестнице и направо. Удобства во дворе. — я указал на дольмен сортирного типа. — Кроватей пока что не завезли. Так что я там вам тряпок кое-каких бросил. На сегодня хватит, а завтра что-нибудь придумаем.

— Вероватно је Маши направио мекани кревет, а проклети чаробњак нам је бацио крпе на камени под. (серб. Своей Машке небось кровать мягкую сделал, а нам тряпки на каменный пол бросил, проклятый колдун.) — пробурчала Мирослава себе под нос.

— Я всё слышал. — ответил ей я. — А если ты чем-то недовольна, то можешь идти спать куда-нибудь на дерево. Такой неблагодарной обезьянке как ты, это вполне подойдёт. Я тебя вообще видеть больше не хочу, а терплю только вон из-за него. И если бы не Мирко, я бы тебе давно уже дал бы коленом под зад, стерва грёбанная.

Славка вспыхнула, как помидор, а Богомир включил «режим джентльмена» и наехал на меня.

— Зашто изговараш такве речи, Максиме? Поштујем те као брата. Али ти се према Мирослави понашаш лоше… (серб. Зачем ты говоришь такие слова, Максим? Я тебя уважаю, как брата. Но ты плохо относишься к Мирославе…) — в его голосе звучала не угроза, а скорее обида и укор.

— Если бы она хотя бы вела себя, как порядочная и благородная девушка, то я бы и относился к ней, как к порядочной и благородной девушке. Но если животное выглядит, как злая собака и лает, как собака, то скорее всего она и есть собака. А к собакам и отношение у меня совсем другое.

Пока Мирослава покрывалась красными пятнами, переваривая мои слова. Машка уже успела закончить свои дела. И тихой мышкой умчалась в нашу пещеру, явно не желая ни участвовать, ни даже присутствовать при этом разговоре на повышенных тонах.

Но наконец Славка пришла в себя, и разродилась речью, обращённой к Мирко:

— Богомире! Овај чаробњак ме је назвао псом! Морате се заузети за мене! Јесте ли мушкарац или нисте? (серб. Богомир! Этот колдун назвал меня собакой! Ты должен за меня заступиться! Мужчина ты или нет?)

Я ответил ей вместо него.

— Он-то мужчина. Всего лишь слабый мужчина, поддавшийся на твои чары. Ты его ещё сегодня называла смердом и пастушьим сыном. А сейчас требуешь, чтобы он заступился за тебя перед проклятым колдуном. Если ему очень хочется быть твоим холопом, то я не против. Только причём тут я? Берите лошадей и идите на фиг отсюда. Стройте свой дом в лесу, если не устраивает этот. И как мне кажется, за тут услугу, которую вы мне оказали, накормив мясом жареного суслика и показав мне, где находится дом барона Дроста, который похитил мою Машу, я с вами сполна расплатился. Хочешь ещё золота, жадная тварь? Оно тебе не пригодится. Ты просто не успеешь им воспользоваться. Тебя либо дикие звери съедят, либо ты просто лопнешь от своей злости.

— Мирко! Рекао је… Он… Учини нешто! (серб. Мирко! Он сказал… Он… Сделай же что-нибудь!)

Я же спокойно обратился к бедному парню, который явно не знал, что ему делать.

— Будь умнее. Братишка! Не слушай эту дуру! Она тебя втравит в плохую историю. Я с ней больше не хочу говорить. Так что передай ей, что с момента нашего попадания на этот остров я ещё никого не убил, если, конечно, не считать того кабанчика, что мы съели на обед. Но если она меня будет выводить из себя, то меня не остановит то, что она девушка и всё остальное… И да. Я — колдун. И убить могу голыми руками даже на расстоянии. Это так, информация к размышлению.

Но похоже, что Мирослава меня совсем не слушала. Она каким-то образом выхватила из-за пояса Богомира ту саблю, что я ему выдал ещё на берегу, чтобы он мог прорубать нам дорогу сквозь джунгли. И неумело держа колюще-режущий предмет перед собой понеслась на меня.

Не моргнув глазом, я моментально убрал её в хранилище, и тут же выпустил за своей спиной. По инерции она пролетела ещё метра полтора и с разгона врезалась в каменную стену туалета.

Ну, что же. Я — молодец. Хороший туалет соорудил. Крепкий. И его конструкция выдержала удар одной тупой тушки. Зато глупая девка теперь валялась на камнях. Сабля отдельно, тушка отдельно.

— Мирко! Успокой свою бабу! Или я её на хрен совсем упокою… Надоела она мне.

Бедный парень, не зная что ему делать, принял всё же правильное решение. Он стал успокаивать Мирославу, и приобняв её стал её что-то говорить тихо и вполголоса.

Я же развернулся, и не глядя на них пошёл к дому. Получить ножом или ещё чем-нибудь острым в спину, я не опасался. Но на всякий случай всё же включил режим пассивной защиты.

В связи с этим я очень удивился, когда что-то сильно ударило меня в середину спины. Удар был такой силы, что почти сбил меня с ног. Я еле-еле устоял на ногах, и обернувшись, хотел уже было высказать сербам всё, что о них думаю, когда заметил что-то летящее прямо мне в лицо.