— Ладонь ваша, — терпеливо пояснила Джинджер. — Я должна ее перевязать.

— А-а… — Адмар поднял руку и с недоумением посмотрел на покрасневшие бинты. — Действительно.

Ведьма закатила глаза.

— Вы всегда такой? Олух, я имею в виду.

— По всякому, сударыня, — на удиление покладисто ответил Адмар.

Джинджер занялась перевязкой его израненной ладони, которая за прошедшие часы, конечно же, нисколько не зажила, а эта глупая выходка с песней только сделала хуже. Джинджер очень хотелось посильнее ударить этого идиота, с легким недоумением рассматривающего рану. Увы, от этого не было никакого толка.

— Беатрис уснула, — сказал лорд, подходя ближе. — Что у вас тут?

— Заговор, — безмятежно улыбнулся проклятущий Палач.

— Рана, если вы еще не забыли, — процедила сквозь зубы Джинджер.

— Альбера мы ждать не можем, так что выходим с рассветом, — Бенжамин кивнул в сторону сваленной в углу соломы. — Спите. И помни, Адмар, мы с Филиппом будем дежурить по очереди. Так что даже не думай сбежать.

Развернувшись, он направился к лошадям. Джинджер покачала головой, завязала бинт излишне кокетливым бантиком, распустила его, и завязала вновь, а потом перевела взгляд на костер. Пламя изгибалось, не суля ничего хорошего. Искры взлетали вверх и таяли в темном дыму.

— Выходим до рассвета, — озвучил ее мысли Адмар.

Да, по всему выходило, что так. И пламя, сворачивающееся в кольцо, и вон те ярко-оранжевые искры, складывающиеся в знак «вражий лук». Джинджер вновь повернула голову и обнаружила, что все еще держит Адмара за руку.

Джинджер никогда не снились вещие сны. Ведьмам дорого приходилось платить за этот дар, и она ничего не согласна была приносить в жертву. И, тем не менее, что-то тревожное было в предрассветных видениях.

Джинджер открыла глаза. Над ней был потолок: потемневшие, растрескавшиеся стропила и соломенные вязанки, уложенные поверх крест-накрест. Ветер лупил по стенам, заставляя спящих на соломе путников вздрагивать. Филиппа, назначенного дежурить до утра, точно так же сморила дрема. Спали даже лошади, опустив морды и почти касаясь носами земли. Тишина стояла такая, что слышно было, как снег ложиться на землю — мягко, неспешно, аккуратно, снежинка к снежинке. А еще за снегом слышен был тонкий, ломкий голос флейты.

Приподнявшись на локте, Джинджер уставилась на огонь. Языки пламени сулили большие неприятности, переплетаясь сладострастными саламандрами вокруг пучков сухой травы и тонких ореховых веток. Адмар подкинул в огонь еще веток и спросил:

— Что случилось?

Тряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения, Джинджер села. Полуразрушенное хрупкое строение словно плыло в какой-то бесконечной, пугающей тишине. Поднявшись, Джинджер осторожно подошла к выходу и огляделась. Снегу навалило ей по колено, и в предрассветном мраке сугробы выглядели жутковато. Словно стражники Каэлэда окопались вокруг амбара. А еще в воздухе странно пахло: полынью, медом и пеплом. Дрянной запах, это знет каждая ведьма. Запах колдовства. Так пахнут сожженные ради чар пучки травы, амулеты, заклинания. Кто-то…. Кто-то? О, это как раз прекрасно известно! — разыскивал маленький отряд. Мирабель не собиралась так просто расставаться со своим Палачом и с Беатрисой. И, наверное, с кинжалом тоже. Джинджер испытала мимолетное облегчение оттого, что отдала черный клинок Адмару. Вернее, Адмар не вернул кинжал, а Бенжамин вроде бы не обратил на это внимание.

Джинджер принюхалась. Да, полынь, пепел и мед. Заклятье, расплетающее следы. Которые, впрочем, и так никто не запутывал. «Я никудышная ведьма», — мрачно подумала девушка.

— Надо уходить, — сказала она. — Нас ищут.

Адмар легко вскочил на ноги, затоптал костер и пнул спящего Бенжамина в бок.

— Подъем, милорд. Убираемся отсюда.

Лорд-наемник вскочил на ноги. В руках у него был зажат короткий засапожный нож. Адмар не обратил на него внимания. Бегло осмотрев свою сумку, он пристегнул ее к луке седла, накинул на плечи плащ и, выглянув наружу, также втянул носом воздух.

— Госпожа ведьма умеет путать следы?

Джинджер сощурилась.

— Нет, — сказала она, не видя смысла врать.

— А-а, — Адмар качнул головой. — Госпожа принадлежит к кругу Видящих? Следовательно — совершенно бесполезна.

— Хэй! — возмутилась Джинджер.

— Убедите нашего лорда, что надо уезжать, — не допускающим возражений тоном распорядился Адмар. — Меня он слушать не желает.

Кивнув в сторону суетящегося вокруг сестры Бенжамина, Палач вернулся к костру. Джинджер еще раз принюхалась. Погоня, за ними, конечно же, погоня.

— Седлайте, — кинула она Филиппу и занялась своей лошадью.

Ей кое-как удалось справиться с седлом и взобраться в него. Запах гари и полыни усилился.

— Скорее! — поторопила своих спутников Джинджер.

Бенжамин взлетел в седло, бережно поддерживая за талию Беатрису, вновь превратившуюся в сомнамбулу. Последним к лошадям подошел Адмар, пересыпая в горстях золу.

— Ты поедешь первым, — распорядился Бенжамин.

Зажав пепел в горсти, Адмар свободной рукой поймал повод и задрал голову. Джинджер раздраженно покачала головой. Нашел время показывать свой норов! Погоня все ближе, и с рассветом окажется здесь.