Да, картофель не умели готовить. А часто крестьяне даже срывали с куста зелёные ягодки — надо ли говорить, что ими просто-напросто травились. Да и вообще, странное было дело. То, что растёт под землёй, то словно дьявольское, так они считали. Но морковь ели все и с большим удовольствием. К сальцу ели и лук, и даже свёклу (и не только ботву, но и корнеплод). А вот картошка — всё равно дьявольское отродие! Ну, не глупость ли?

Ничего, надо просто им показать, что можно из картошки готовить — за уши потом не оттащишь!

Я вздохнул, вспоминая картошку фри — да это же простолакомство, особенно сейчас, когда большой феерии вкусов не наблюдается. Вреднющая эта фри, но вкусная же, зараза. А чипсы? Пусть это ещё больше зло, чем картошка фри, но ведь такой, как здесь говорят, присмак, что сложно не полюбить эту закуску. Так что я был уверен, что, если правильно всё приготовить, если провести что-то вроде семинаров, то можно было бы распространять картошку очень даже лихо. Властям бы это делать не административными методами, не заставляя, а хитро. Ведь можно объявить картошку царским овощем, и тогда крестьяне будут с большим интересом её употреблять — приобщиться к императорскому столу захочется каждому. А можно было бы использовать административный ресурс и обязать каждый ресторан ввести в меню два-три блюда из картофеля. Правда, пока еще мало кто догадывается, сколь вкусные блюда можно изготовить из этого корнеплода. Даже жарить картошку не умеют.

Вот только подумал о картофеле, как срочно захотелось… Нет, не есть, а заняться собой. При похудении или приведении своего тела в норму, пусть даже и лишнего веса особо не наблюдается, важны две вещи: питание и физические нагрузки. Причем, питание — это шаг в километр на пути к достижению цели, а вот физические нагрузки — как стометровка.

И что в этом времени мне нравится — здесь очень просто питаться. Никто не смущает тебя на каждом шагу изобилием сладостей, да и в хлеб не суют обязательно сахар и еще много чего, что не помещается в описании состава в один большой абзац. У меня хлеб такой, что его можно вполне употреблять в пищу, как сложный углевод. Причем, хлебушек-то отрубной. Это, конечно, не заслуга, а, скорее, наоборот, и мне еще предстоит разобраться с мельницей, почему там такой грубый помол зерна, но для питания полезно.

Вот и я, съев три вареных яйца и закусив хлебом, заел все это салатом из черемши и, вполне довольный, пошел заниматься на спортплощадку. Да, это неправильно, после еды заниматься. Но и я больше разминался, делал упражнения не на силу, а на растяжку, да и обед был очень легкий.

Неожиданно к моей тренировке присоединились четыре бойца из тех дружинников, что были оставлены в поместье. Эти мужики старательно пытались делать всё то, что делал я. Порой выходило весьма комично, когда они не могли закинуть ногу на перекладину, поставленную для растяжки, вровень балетному станку.

А вообще я уверен, что поток желающих в дружину будет только увеличиваться, даже из соседних имений придут люди, если они только не крепостные. А ведь здесь соотношение крепостных к свободным землепользователям было только немного в пользу зависимых крестьян. Дело в том, что пришедшие с «дела» мужики несколько поправили свое материальное состояние. Мало того, что они старались, пусть это и сложно, поспевать за казаками Картамонова и взять свою долю трофеев, так и я посулил каждому по десять рублей дать. Так что как замаячила выгода — можно было и раскорячиться да поработать на растяжку.

— Барин, я прибыл! — сообщил очевидное Емельян Данилович.

— Я вижу, — усмехнулся я и обратился к тем троим мужикам. — Все, казаки, дальше сами. Отжимания, подтягивания, лазание по канату. И, вечером всю дружину, кроме постовых на дорогах, жду здесь. Будем пробовать разбираться с ружьями.

Я шагнул к управляющему.

— Давай, Емельян, в карету. Федос уже запряг, поедем к Матвею Ивановичу Картамонову, а по дороге поговорим. Нет времени, чтобы тратить его зазря, — сказал я и направился к бочке с водой, чтобы по-быстрому ополоснуться.

Вот так течет жизнь у деятельного человека: ни минуты покоя. Но, как говорила моя бабушка, выспимся на том свете. Странно, должно быть, это звучит от меня, человека, который, вероятно, и попал на этот свет через тот. Но, видимо, народная мудрость столь непреложна, что работает во все времена и со всеми людьми.

Имение Картамонова было даже чуть меньше моего. Если прибавить еще и ту деревню, что у меня украл Жебокрицкий, так и вовсе. Вместе с тем, порядка здесь было больше, чем у меня. Я проехал одну деревушку и не увидел там, к примеру, ни одной полуземлянки. Глинобитные домики были, не без этого, но не в земле — что, по моему мнению, уже некоторый прогресс.

Сама усадьба Картамонова не отличалась никаким шиком и блеском. Однако во всём видна рука хозяина. И это меня злило. Нет, я не завидовал, я негодовал, что у меня пока иначе. Моё мнение — нужно выводить крестьян на обустройство дорог. Колдобины, ямы — всё это нужно расчистить, засыпать и утрамбовать. Нужно обязательно придумать какую-то программу, которую можно было бы условно назвать «реновация».

Но тут ведь как. Если я начну перестраивать за свой счёт дома одним крестьянам, то недовольство будет у других. Это ведь только видимость, что крестьян можно повсеместно угнетать, лишать всего, играться с ними. Может быть, это и возможно для каких-либо условных Троекуровых, у которых всё держалось бы только на насилии и принуждении. Однако, как показывают факты, крестьяне способны на бунты. Недаром по стране прокатилась череда картофельных бунтов. Я несколько опасаюсь того, что будет, если крестьяне взбунтуют. Что делать, силой их приструнить? Ну, разве же это вариант? Кроме того, я из тех, кто считает, что готовую рыбку на стол нечего класть. Нужно давать удочку. Так что дома нужно строить, но при этом и требовать отдачу, например, какую-либо отработку.