Моя нижняя губа скользит между зубами.

Водка сейчас очень приятно обжигает нутро.

Я медленно скольжу взглядом по широкой, мускулистой спине Кензо. Чернила в стиле якудза, нанесенные на его кожу, переливаются, когда его напряженные мышцы сжимаются.

Спускайся, девочка.

Кензо произносит последние несколько слов по-японски, сухо кивает, завершает звонок и убирает телефон в карман. Он стоит ко мне спиной и тяжело вздыхает, и впервые я понимаю, что он не просто самодовольный принц якудза со стальными глазами.

Этот человек… заботится. О многом. По крайней мере, о своей семье. В этот момент можно почти физически ощутить, как груз его будущей империи давит на его плечи, а спина почти сгибается под его тяжестью.

Я слегка вздрагиваю, когда он внезапно оборачивается. Его взгляд скользит по всему пентхаусу и встречается с моим. Его точеная челюсть слегка подрагивает, а когда он поворачивает шею, его грудные мышцы напрягаются.

Черт возьми, этот мужчина просто изувечен.

Твердые, поджарые мышцы изгибаются вдоль его ребер и пересекают живот. Четко очерченные мышцы его пресса напрягаются, когда он начинает приближаться ко мне, чернила на его груди и руках двигаются с каждым шагом.

Мой взгляд падает на греховные V-образные линии, которые спускаются по бедрам к поясу его брюк, словно предупреждающие знаки на темной дороге.

Осторожно. Поверни обратно. Впереди опасность. Отойди, черт возьми, подальше, Анника.

— Дай-ка я взгляну на это.

Его низкий, рычащий голос заставляет меня перевести взгляд с его тела на лицо. Затем я опускаю взгляд и, проследив за его взглядом, замечаю кровь, просачивающуюся сквозь мое свадебное платье по бедру.

Я проверила это в ванной, когда мы только приехали сюда. Порез совсем неплохой. Судя по дыре на атласе, я предполагаю, что это был обломок церковной скамьи или, может быть, фургон, который пронесся мимо меня.

Ну, не совсем мимо.

— Я в порядке, — пожимаю плечами, беру свой бокал и осушаю его. — Ничего страшного. Я уже перевязала рану в ванной, когда мы пришли сюда.

Его темные брови нахмурены.

— Я задам этот вопрос только один раз, — рычит он, придвигаясь ближе ко мне.

Он хватает со стола бутылку водки, смотрит прямо на меня, подносит её к губам и делает долгий, тягучий глоток. Затем ещё один. Поставив бутылку обратно на стол, он потирает подбородок одной рукой.

— Ладно, кто пытается тебя убить?

Я хмурюсь.

— Кто сказал, что кто-то пытается меня убить? Ты подающий надежды…

— Я прекрасно осведомлен обо всех людях, которые хотят моей смерти. Даже в некоторой степени осведомлен о людях, которые могли бы желать смерти Киру. И это был не кто-то из них.

Я закатываю глаза.

— Ты что, Шерлок Холмс? Откуда, черт возьми, ты можешь это знать?

— Потому что я учил себя быть наблюдательным, — рычит он. — И внимательным к своему окружению. В отличие от некоторых людей.

Я отшиваю его.

— Если тебе хочется рассказать о том, какой ты замечательный, в ванной есть зеркало, которое может стать лучшим собеседником.

— Забавно, — бормочет он. — Стрелок на днях целился в тебя.

Как ты думаешь, за этим стоял он? Я имею в виду стрелка.

Я вздрагиваю, когда лицо того-кого-нельзя-называть всплывает из тьмы в моем сознании.

Но нет. Это не мог быть он.

Он бы не стал прятаться в тени, когда пытался меня убить.

— Сегодня уже во второй раз за столько же недель кто-то пытается убить меня или мою семью, а я обычно стараюсь ограничиваться одним разом в месяц. Я хочу ответов. Сейчас же.

Его пресс напрягается, когда он снова тянется за бутылкой, возвышаясь надо мной, и подносит её к губам. Я просто смотрю на него.

— У меня нет ответов, потому что я, чёрт возьми, не имею ни малейшего представления о том, кто может стоять за сегодняшним нападением, как и ты.

— Чушь собачья. Анника…

— Что ты собираешься делать? — сердито выпаливаю я, хватая бутылку, как только он ставит её на стол, и делаю большой глоток. — Пытать меня, пока я не назову тебе имя?

— Нет. Но, по-моему, там упоминалось о твоем наказании.

Мое лицо вспыхивает, и я чувствую, как поджимаю губу, когда отворачиваюсь.

— Дай мне взглянуть на рану.

— Я в порядке, — тихо бормочу я.

— Черт бы тебя побрал. — Он начинает тянуться к подолу свадебного платья. Прежде чем его рука успевает дотянуться до него, я отбрасываю ее неуклюжим, замедленным движением.