— Аминь! — хором грянули сотни глоток.

— Боже, царя храни! — воскликнул митрополит. — Да здравствует новый царь!

— Да здравствует новый царь! Боже, царя храни! — поддержали сотни голосов.

Владимир Васильевич чуть поёрзал на троне, стараясь усесться поудобнее. Всё-таки богатый кафтан хоть и был ангельски красив, но также был чертовски неудобен. Громоздкий, жаркий, неуклюжий. В нём царь ощущал себя бабочкой в коконе.

Одно утешало — ещё немного и вырвется наружу. Да так вырвется, что взмахнёт крыльями и накроет всех вокруг безжалостная воздушная волна. Вот тогда от пыльцы некоторые расчихаются… Да так расчихаются, что юшка будет из носа идти беспрестанно!

По знаку митрополита к престолу снова подошли бояре. Они приготовились взяться за полы кафтана, чтобы проводить царя к выходу. Там он покажется, скажет несколько слов, а потом уже сможет двинуться в сторону царских палат.

Пока народ будет кричать и приветствовать своего нового повелителя, царь будет раскидывать в стороны деньги. И уже после этого прохождения сможет, наконец, снять с себя кафтан и перейти к пиру…

— Ваше Величество, нужно выйти на крыльцо, чтобы явить своё благолепие народу, — негромко проговорил митрополит.

— Скажете пару добрых слов, чтобы сердце народное развеселилось. После этого можно и на празднование идти, а народу угощение поставится и будут потом три дня и три ночи гулять… — добавил боярин Шуйский.

— Не надо три дня и три ночи, — ответил новоявленный царь. — Достаточно и одного вечера. Дел у нас много, нечего горожанам попусту время терять. Денёк пусть погуляют, а потом и объявим мобилизацию…

— Мобилизацию? Так сразу? — удивлённо вскинул брови боярин Романов.

Остальные бояре не менее удивлённо переглянулись.

— А чего тянуть? Татары всё ближе, литовцы ещё… — хмыкнул царь.

— Но ведь… — Шуйский замолчал под внимательным взглядом царя.

Остальные двое оказались более сообразительными. А оставшиеся трое бояр не были в курсе царского сговора. Как не были среди тех, кто скупал заводы боярина Селиверстова по дешёвке.

Шуйский, Романов и Бельский были в курсе, что стало с этим самым боярином, как были в курсе того, кому достанутся его заводы. Этих подарков хватало, чтобы замолчать и соглашаться с любым решением царя.

— Ну что, пошли приветствовать народ! — улыбнулся Владимир Васильевич. — Недолго ему радоваться осталось. Пусть хоть сейчас потешутся-попьянствуют…

Когда царь вышел на порог собора, то народ разразился приветственными криками. На помост была уже накинута новая парча и бархат для прохождения царственных сапог.

Старая парча разодрана, а вот новая постелена. Она тоже будет порвана, но пока что символизировала собой чистоту и непорочность. Царь ухмыльнулся: с нового полотна начиналась новая жизнь.

— Да здравствует царь Владимир Васильевич!!!

— Славься, великодушный царь!!!

— Многие лета здоровья и процветания!!!

Выкрики один другого громче пролетели по Ивановской площади. Народ в едином порыве поклонился царю, когда тот поднял руку. После этого возникла такая звенящая тишина, что стали слышны машины, проезжающие по Раушской набережной.

— Трудное сейчас время настало, верные сыны и дочери Отчизны! В тяжёлой борьбе с врагом, сильным числом и богатым всеми средствами, мы должны остановить его и вместе встать на защиту Отечества! Сейчас, вступая на престол, я шлю вам привет, мой доблестный и Богом хранимый народ! Сердцем и мыслями я всегда с вами в трудах и боях. Призываю помощь Всевышнего на ваши труды, доблести и мужество. Помните, что без решительной победы над врагом наша дорогая Россия не может обеспечить себе самостоятельной жизни и права на пользование своим трудом, на развитие своих богатств. Проникнитесь, поэтому сознанием, что без победы не может быть и не будет мира. Я сердцем чувствую горячее стремление и готовность всех и каждого до конца исполнить свой святой долг защиты и служению Родины. Я вступаю на престол с твёрдою верою в милость Божию, в духовную мощь и непоколебимую твёрдость и верность всего русского народа и в военную доблесть моих армии и флота!

Стоило только ему замолчать, как тут же сотни крикунов начали славить царя! Остальной люд поддержал нанятых крикунов и вскоре вся Соборная площадь, а за ней и Ивановская начали скандировать:

— Славь-ся, царь! Славь-ся, царь!

Когда же из рук царя начали падать монеты на прильнувший к постаменту люд, то началась давка. Стрельцы из отборной кремлевской гвардии отталкивали напиравших людей, каждый из которых стремился хоть как-то привлечь внимание новоявленного царя. Воины из отряда Сверкающих сопровождали царя на постаменте.

Редко когда коронация проходила без смертей десятка-другого зевак, по неосторожности слишком близко придвинувшихся к постаменту. Похоже, что не обойдётся и сегодня.

Царь улыбался. Всё-таки какое зарождение новой жизни без мук? Кто-то отдаёт свою жизнь, а кто-то принимает…

Монеты поблёскивали на солнце, рассыпаемые щедрой рукой. Звона не было слышно — им не давали упасть. Этих монет было не жаль — вскоре они окупятся с лихвой. Главное, чтобы народ любил царя. А если не захочет любить, то его заставят…