— Мне очень жаль, милая… Но его больше нет.

Моё горло сдавливает спазм, я прикусываю нижнюю губу и начинаю отодвигаться от мужа. Он пытается обнять меня, но я выставляю руки перед собой и начинаю слабо бормотать:

— Что?.. Нет. Этого просто не может быть… Ты… ты.

Не понимаю… как это могло произойти? Почему? Что мы сделали не так?

В этот момент открывается дверь, в полутёмную палату заходит Алекс и шёпотом говорит:

— Вот, брат, привёз. Как ты и просил…

В руках парень держит моего медвежонка. Того самого, которого несколько месяцев назад, мне подарил Демид.

Муж отстраняется, делает шаг назад, отворачивается от меня, одну руку он кладёт на поясницу, второй прикрывает глаза. Встаёт у окна.

Увидев, что я пришла в сознание, Алекс быстро подходит ко мне, укладывает медведя на край больничной кровати, и с глубоким сожалением в голосе произносит:

— Боже, сладкая, как же так?!.. Мне очень жаль, родная.

Слёзы, бурным потоком, начинают литься из моих глаз.

Алекс вопросительно смотрит на брата, тот делает разрешающий жест рукой и друг усаживается в мою кровать. Прижимает к себе, гладит по волосам, слегка покачивает. А я уткнувшись ему в грудь начинаю выть, выплёскивая свою боль.

Демид стремительно выходит из палаты, и через несколько секунд в неё врываются родители.

50. Гнев

Демид

Мы машем вслед машине, отъезжающей от нашего маленького коттеджа. Отец Иды нажимает на сигнал клаксона, нам в ответ. Начинает покапывать дождь, беру жену за руку, и мы проходим в дом.

Наконец, мы только вдвоём. С момента, как Ида пришла в себя, рядом всегда кто-то был. А я так хочу побыть с женой наедине, поговорить, вместе пережить горе, свалившееся на нас. Она нужна мне как воздух!

Я мягко пытаюсь обнять любимую, но она отстраняется и убирает мои руки. Ида садится на диван, обнимает ноги и смотрит перед собой.

Присаживаюсь перед женой, беру её руки в свои и ласково говорю:

— Маленькая, давай поговорим.

Ида отвечает мне молчанием. Я устало вздыхаю, опускаю голову. Но не оставляя попыток до неё достучаться, снова поднимаю глаза на жену и тихо произношу:

— Малышка, я знаю, тебе очень тяжело. Я хочу утешить тебя, быть с тобой рядом. И хочу твоей поддержки, я тоже потерял ребёнка и горюю не меньше твоего, может быть даже больше…

Ида прикусывает нижнюю губу, пронзает меня ледяным взглядом, резко забирает свои руки из моих и, оттолкнув меня, вскакивает. Фурией несётся в ванную комнату.

Прежде чем зайти и закрыть за собой дверь на замок, жена оборачивается и шипит:

— Это ты во всём виноват! Подгонял со свадьбой, а мне было очень плохо…

Я начинаю закипать. Быстрым шагом подхожу к двери и практически рычу:

— Какого чёрта, ты бросаешься такими обвинениями?! Ты хоть понимаешь, что ты со мной делаешь?!

Вместо ответа я слышу шум льющийся воды и в бешенстве бью кулаком в дверь.

— Открой эту *баную дверь или я вынесу её к ху…

Договорить мне не дают мудрые слова, которые вчера после ужина сказал мне отец:

«Сын, твоя жена очень милая и хорошая девушка, но также она очень молода и импульсивна. Это её первая серьёзная потеря… Не будь к ней слишком строг. Я знаю, что и ты немногим старше её, и тоже сильно переживаешь. Но ты мужчина! Ты должен прислушиваться к голосу разума и держать эмоции под контролем. Тогда ваш брак будет счастливым! Уверен, ты справишься!».

Отец прав. Ида всегда была очень ранимой, эмоциональной. Всё максимально близко к сердцу. К ней нужен особенный подход.

Я отхожу от двери, наливаю себе бокал элитного виски. Делаю большой глоток. Терпкий напиток приятно обжигает горло. Немного расслабляет. Сажусь на диван и бездумно листая какой-то журнал, начинаю ждать. Не будет же она вечно сидеть в этой грёбаной ванной?!

Прислушиваюсь. По шуму доносящемуся из уборной понимаю, что Ида закрывает воду, но через несколько секунд, снова открывает кран. Так, она проделывает несколько раз…

За окном бушует внезапный ливень, громко стучит по стеклу, а свежий ветер задувает в приоткрытое окно. Всё это мешает мне услышать, что-нибудь ещё, кроме, шума льющейся в раковину воды…

Минут через 10, моя девочка открывает дверь и выходит. Её изумрудные глазки покраснели, губы и нос припухли от слёз. Глядя на неё моё сердце сжимается от боли.

Я убираю журнал в сторону и, не вставая с места, говорю:

— Малыш, я знаю, тебе легче пережить горе, через злость. Найти врага и биться с ним до талого. И этим врагом ты опять выбрала меня. Но, во-первых, я же не знал, что всё может так обернуться. Если бы врач не дал добро, я бы никогда так не поступил и не стал организовывать свадьбу. А во-вторых, доктор сказал, что, скорее всего, это хромосомная аномалия, так бывает.