— Эм…— начинаю неуверенно и тут же сыплюсь карточным домиком, потому, что понимаю, что я не знаю ни имени, ни фамилии, ни отчества.

Причем ни того, ни другого.

— Я к генеральному на прием, можно?

— Записывались? — скучающий взгляд оценивает степень моего смущения, как что-то обыденное. Видимо в стенах приемной такое состояние славливают многие.

— Нет.

После короткого слова мне хочется упасть на колени и разрыдаться. Потому, что я почти уверенна, что сейчас эта красотка пошлет меня в свой отдел работать. А я хочу добиться справедливости здесь и сейчас!

Но голубые глаза ныряют в экран монитора и после тех секунд возвращаются на мое лицо.

— До праздников Виктор Владимирович Вас не примет, только на десятое могу записать на одиннадцать. — девушка замолкает, видимо ожидая от меня ответа, а я понимаю, что к десятому числу мой запал точно испарится.

Вздохнув, заправляю прядку за ухо и слегка поддавшись вперед тихо спрашиваю.

— А к заму можно?

Глаза вновь опускаются в монитор.

Надо же, какая безэмоцианальная. Наверное на ее должности это идеальное качество. Вот бы мне хотя бы капельку ее безразличия.

— Только завтра. На двенадцать тридцать.

Ну это лучше, чем ждать десятое число.

— Записывайте. — криво улыбаюсь и продиктовав свои данные скрываюсь в лифте.

До завтра я тоже могу остыть, но буду подпитывать свои мысли женской обидой. В конце концов он не только забрал мои проекты, он мне изменил.

От этих мыслей начинает тошнить.

Три года спущено в трубу. Не то что бы я рассчитывала выйти за него замуж. Он никогда об этом не говорил и даже не намекал. Просто он предал меня перед самым главным праздником в году. Закончил отношения самым изощренным способом.

Спустившись на первый этаж плетусь к рабочему месту и загрузив компьютер выбираю себе простой и дешевый проект. Штаны просиживать мне тут не дадут, поэтому какой бы унизительной не была моя ситуация мне придется выполнять хоть какую-то работу.

Дожить бы только до завтра…

С каждой минутой шок идет на спад и меня затягивает в реальность. В жестокую реальность, где у меня ничего не осталось. Если разговора с замом не получится мне нужно будет вновь все начинать с нуля.

Открыв программу, стараюсь сосредоточиться на работе, но мыслями все равно возвращаюсь в кабинет начальницы.

Мне противно думать о том, чем там могут сейчас заниматься эти двое.

Он хоть слова местами переставляет или шепчет ей то же, чем недавно «кормил» меня?

А еще мне обидно за деньги, как бы меркантильно это не звучало.

Я мечтала об этих премиях, потому что уже год коплю на машину. Квартира мне досталась от родителей. Не в новостройке, конечно, но просторная двушка в хрущевке, недалеко от центрального района-очень даже неплохо.

На работу мне добираться четыре автобусных остановки. Утром это от тридцати до сорока минут. Вполне терпимо. А вот по выходным к родителям мотаться на электричке уже надоело, потому что вставать приходится в пять утра.

Или ехать в пятницу после работы в девять вечера. Тоже ничего приятного.

Родители перебрались загород пять лет назад. Папа вышел на пенсию, он у меня полицейский, мама перевелась в местную школу. Она работает учителем математики.

Теперь они живут от меня в пятидесяти километрах.

Я единственная девочка в семье.

Поэтому совершенно не умею делиться.

Ни идеями ни мужчинами. Либо мое, либо чужое.

— Вот урод, а! — ворчит моя коллега Вика, поставив бумажный стаканчик с кофе мне на стол.

Поднимаю уставший взгляд пытаясь сообразить о чем это она.

На рабочем месте я стараюсь не расклеиваться и не показывать, как мне плохо. Папа учил от всех скрывать истинное положение дел. Но Вика порой пробивает мою броню и ковыряется в моей душе. Вот сейчас как раз она этим и занимается.

— Я о твоем козле! Вот на фига надо было эту чмороту к нам тащить? — уже сбавив громкость и подсев ко мне ближе шепчет подруга.

— Если б я знала…— устало вздыхаю и сохранив эскиз закрываю ноутбук. Теперь, поймав волну жалости к себе точно не хочу работать. Даже делать вид нет никакого желания.

Наш отдел ведущий, поэтому в нашем опен спейсе всегда оживленно.

Двадцати пяти человековый муравейник.

Иногда так хочется скрыться от лишних глаз. Вот например в такие моменты, как этот, но тонкая пластиковая перегородка едва ли может выполнить защитную функцию.