После запуска Ромашкинского месторождения Краснову снова предстоит сражаться с конкурентами. С матерыми хищниками, закаленными в партийных войнах. На дворе 1931 год, цена проигрыша будет очень высока.
Глава 1
Стальная артерия
Суровый февраль 1931 года. Четыре часа утра.
Ночь еще властвовала над строительным лагерем, раскинувшимся вдоль трассы нефтепровода, но жизнь уже пробуждалась.
В темноте возникали желтые пятна света, это охрана зажигала керосиновые фонари, развешанные на столбах вдоль расчищенной полосы. Постепенно лагерь наполнялся звуками: скрип снега под тяжелыми валенками, приглушенные голоса, лязг металла, гудение примусов в походных кухнях.
Вдоль всей линии строительства, растянувшейся на пятнадцать километров от основного промысла, раздавались удары в подвешенные куски рельса. Это бригадиры объявляли подъем.
В палатках и временных бараках зажигались огни. Сквозь брезентовые стенки пробивались теплые лучи, внутри топились небольшие железные печки, обеспечивающие минимальный комфорт в студеную ночь.
В центральной палатке, служившей штабом строительства, Рихтер склонился над чертежами, разложенными на складном столе. Керосиновая лампа отбрасывала резкие тени на его лицо с аккуратно подстриженной бородкой. Главный инженер не спал всю ночь, пересматривая расчеты прочности для проблемного участка на четырнадцатом километре.
— Если усилить каждую вторую опору дополнительными распорками, выдержит, — пробормотал он, делая пометки карандашом. — Но придется менять схему прокладки…
В палатку, впустив облако морозного воздуха, вошел Тимофеев, бригадир основного монтажного отряда. Его рыжая борода заиндевела, а на плечах толстого тулупа лежал тонкий слой снега.
— Александр Карлович, бригады готовы, — отрапортовал он, потирая покрасневшие от мороза руки. — Люди завтракают, через полчаса можно выдвигаться на позиции.
Рихтер поднял голову от чертежей:
— Хорошо. Сегодня особое внимание четырнадцатому километру. Там сложный грунт, возможны просадки. Направьте туда бригаду Шмакова, они лучше других справляются с опорами.
— Уже распорядился, — кивнул Тимофеев. — Для них подготовили особый инструмент и добавили людей. А что с этим… проверяющим из Москвы? Говорят, опять сегодня приедет на трассу?
Рихтер нахмурился. Инспектор Сергеев уже три дня изводил всех своими придирками, вынюхивая малейшие нарушения. Особенно интересовался финансовой стороной строительства.
— Пусть приезжает. Наше дело — стройка, а не политика. — Он собрал чертежи. — Идемте, Прокофий Никанорович, проверим готовность сварочных постов.
Снаружи их встретил трескучий мороз, не меньше тридцати градусов. Дыхание мгновенно превращалось в белые облачка пара. На востоке небо едва начинало светлеть. До рассвета оставалось около часа.
Вдоль расчищенной полосы будущего нефтепровода, насколько хватало глаз, виднелись костры и фонари. В их неровном свете двигались темные фигуры рабочих. Среди ватников и тулупов мелькали кожаные куртки сварщиков, прожженные в нескольких местах искрами.
Полевая кухня дымила чуть в стороне от основной трассы. Повар Сидоров, коренастый мужчина с пышными усами, раздавал рабочим горячую кашу и чай из огромных термосов.
Особое внимание уделялось сварщикам, им полагалась двойная порция мяса. Работа в мороз с раскаленным металлом требовала особого питания.
— Всем налегать на мясо! — командовал повар. — Сегодня холодрыга, без жира замерзнете!
Рихтер и Тимофеев подошли к одному из сварочных постов. В разборной брезентовой палатке с открытыми сторонами кипела работа. Здесь готовили секции труб перед укладкой в траншею. Сварщик Карпов, низкорослый коренастый мужчина с обветренным лицом, руководил процессом центровки двух труб.
— Точнее выравнивай! — кричал он помощнику. — Вот так, держи! — Он наклонился к Рихтеру. — Александр Карлович, с утра возникла проблема, электроды отсырели. Пришлось всю ночь прокаливать в печке.
— Качество не пострадало? — нахмурился Рихтер.
— Обижаете, — Карпов даже приосанился. — Я лично проверил. Держат дугу как положено, провар хороший.
Следующим пунктом проверки стала траншея. Вдоль вырытого в промерзшей земле желоба уже лежали подготовленные секции труб, ждущие финальной сварки и укладки.
Стальные цилиндры диаметром триста двадцать пять миллиметров покрывала изоляция. Это смесь, разработанная Островским на основе битума, асбеста и бакелитовой смолы.
— Изоляция держится? — спросил Рихтер, постукивая каблуком по трубе.
— Как влитая, — отозвался Тимофеев. — Островский вчера лично проверял всю партию. Говорит, новый состав лучше защищает от коррозии.
Небо на востоке постепенно окрашивалось бледно-розовым светом. Силуэты буровых вышек основного промысла вырисовывались на горизонте черными скелетами. Где-то там, в главном штабе, Краснов уже наверняка проводил утреннее совещание, разбираясь с последствиями визита московской инспекции.