Кивнула. Банковской карты у меня нет. Да и не нужна она мне. Чаевые и отработанные за смену деньги в кафе, где раньше трудилась, отдавали наличными перед уходом. А элементы отец присылал матери на карту. Естественно, карту и денег я никогда не видела. Интересно, отец знал, что все переведенные им средства мать тратила на себя? Всегда казалось, родителю плевать, и сейчас, смотря на него, я задалась вопросом: зачем он меня к себе привез? Зачем такие хлопоты? Когда отец позвонил, сообщить, что с ним связалась опека, я сразу же подняла вопрос, в надежде остаться в квартире. Уж прожила бы полгода и одна, но он не согласился.

– Ты как, осваиваешься? – задал вопрос отец после недолгой паузы.

– Немного. Непривычно, конечно, – кивнула. Непривычно – это малое по сравнению с тем, что сейчас испытывала.

– Это ничего. Пара дней, и привыкнешь. – Голос отца прервал мои мысли, кивнула, про себя отмечая, что не собираюсь я ни к чему привыкать здесь.

Мой отец казался очень даже добрым мужчиной. Жаль, я не могла воспринимать его как своего родственника или близкого человека. Он для менячужой. За все свои семнадцать лет видела его пару раз. Возможно, где-то глубоко в душе винила его в том, что мы не жили счастливой семьей, и не осознавая осуждалаего, что мать стала алкоголичкой: не уйди тогда от нас, возможно, произошло бы все иначе,но что-то возвращать и менять поздно. Что случилось, уже не вернешь и не исправишь.

Сидя за столом с новой семьей, ловила себя на мысли, что завидую им. Они все такие беззаботные и счастливые. О чем-то говорили, смеялись, вспоминали и обсуждали это. Лера называла моего отца папой, а он ее дочерью. Отец воспитывал падчерицу с пяти лет. А меня, родную дочь, приезжал навещать очень редко. Хватит пальцев на руке, чтобы сказать, сколько родитель видел меня вживую за семнадцать лет. И чем больше смотрела на него, тем отчетливее понимала: все-таки я на него злюсь. Чем я была хуже приемной дочери? Я ведь родная, а она нет.

Вспомнила наш последний разговор вживую. День моего семилетия, отец приехал и подарил куклу. Мать тогда с самого утра пила, отмечая мой день рождения. А когда отец вошел в квартиру, она на него налетела драться, словно дикая кошка, кричала, чтобы он уходил. Подаренную куклу мать выбросила после того, как отец скрылся за дверью. Я тогда попросила, чтобы он забрал меня с собой, но он только сказал, что мне с мамой будет лучше, и с тех пор я у него ничего никогда не просила. Помню, что тогда сильно злилась за эти слова, но со временем обида остыла, я переболела. Только вот сейчас почувствовала, что все же негодование осталось.

После завтрака отец и мачеха уехали на работу, я же подождала, пока Лера накрасится и выберет, что одеть, и мы наконец-то пошли на шопинг. Единственный магазин одежды, в который я ходила, – это был секонд-хенд в районе, где находилась квартира матери. И тем более ни о каких торговых центрах думать не могла, но, естественно, мечтала там побывать и посмотреть на элегантные красивые вещи от именитых дизайнеров.

– Как тебе вот это платье? – спросила Лера, показывая мне вешалку с висевшей на ней серебристой коротенькой тканью.

– Ты уверена, что это платье? – скептически спросила я. – И вообще, куда в нем ходить?

От платья там и правда только одно название. На тонких бретелях, оно прикрывало грудь и чуть-чуть попу. Но несмотря на его ультракороткую длину, восхитилась им. Ткань сделана из натурального шелка, и я представила, как та своей прохладой касается моего тела. Даже тысяча мелких пайеток смотрелась не тяжеловесно, а невесомо. Как ровно и аккуратно сделаны швы. Произведение искусства – не меньше. А именная бирка бренда Chanel намекала, что платье стоит целое состояние. Но непременно оно того стоило.

– А мне нравится. И думаю, тебе будет впору. Ты худенькая, у тебя очень красивые длинные ноги, и нужно их показывать, а не прятать за этими лохмотьями, которые ты называешь джинсами.

Я даже не знала, что ей и сказать. Поблагодарить за комплимент или обидеться.

– А выйти найдется куда. Меня позвали сегодня на одну закрытую вечеринку. И ты идешь со мной. – Одна бровь Леры предупреждающе взметнулась вверх, как бы говоря, что возражения не принимаются.

– Что? – выпучила глаза на родственницу. О таком мы не договаривались. – Я никуда не пойду. – Тут же запротестовала. И правда, что мне делать на вечеринке, где соберутся все отпрыски богатых семей!

– Почему? Я уже пообещала своему парню, что возьму тебя с собой.

– Нет, Лер, я так не согласна, – попыталась запротестовать.

– Тань, ну ты чего? Неужели хочешь сидеть всю жизнь в четырех стенах? Тебе предоставляется огромная возможность найти себе друзей, парня, если у тебя его нет, конечно. Кстати, а у тебя есть парень?

– Нет, – буркнула в ответ. – Меня интересует только учеба.

Резко замолчала, чуть не сказав, что у меня нет таких богатых родителей, с которыми можно и не думать об учебе, и практически с самого детства делала все сама. Не на кого положиться. Да и друзей у меня никогда не было. Одной всегда проще.