– Помогла, – ответил я. – Ты мне лучше скажи вот, что… Ведь весь этот фокус с комнатами – это же не на самом деле?.. Внушение, гипноз, да?

Степка нехотя кивнул.

– А трубка откуда?

– Тоха сделал.

– Вот теперь мне все ясно, – сказал я. – Голову мне вздумали морочить?.. Думали, я поверю в эту сказку?

– Ну мы хотели, чтобы интереснее было…

– Я не против того, чтобы было интереснее. С вами и так не соскучишься. Только в следующий раз предупреждай.

– Ладно, – кивнул пацан и… прошел сквозь стену.

Я только рукой махнул. Пацаны есть пацаны, дурачить и выпендриваться они не перестанут. Тем более – с такими-то способностями. Главное, что никакого колдовства, чтобы там ни утверждал Константинов-старший. Наука не всесильна. Вон даже с обыкновенными шизиками психиатры до сих пор разобраться не могут, что уж говорить о людях здоровых, но необыкновенно одаренных? Мозг человеческий – тайна за семью печатями. Конечно, большинство разных там экстрасенсов – обыкновенные шарлатаны, но все-таки есть небольшой процент подлинных уникумов.

Видать, в этом городишке их какая-то аномальная концентрация… А сам-то я кто? Можно подумать, что пятидесятилетние бизнесмены из двадцатых годов XXI века пачками перемещаются в тела молодых парней, живущих в восьмидесятых ХХ-го? Не просто так я сюда попал. Так что не мне рассуждать о невозможности чего бы то ни было. Да и не об этом надо сейчас думать. Полковник пока нанес только небольшой укол. Какой следующий ход ему подскажет профдеформированная фантазия? Не предугадать, но кое-какие шаги предпринять следует.

По окончанию занятий, я отправился домой, взял большую часть денег и устроил вояж по сберегательным кассам города, распихав средства по разным сберкнижкам. Две тысячи отправил матери Санька.

Потом позвонил Вилене. Мы с ней поболтали ни о том, о сем и договорились о встрече в пятницу. Раньше она не могла. Готовилась к городской партконференции. Меня это даже обрадовало. Пусть пока побудет от меня в сторонке. Мало ли! И вообще, надо быть осторожным в отношении близких.

К восьми я вернулся в школу, чтобы вести секцию. Мы отработали с пацанами положенную программу, а потом я развез их по домам. Вернулся домой и ужиная, начал прикидывать, чем мне заняться на следующий день, после работы. Раз уж меня отстранили от классного руководства, значит, завтра я не поеду к своему очередному ученику, а займусь перевозом родичей на новую квартиру. Для начала надо раздобыть для них мебель. Кажется, Лиза, мать Толика Кривцова, говорила про какого-то мебельного чудо-мастера. Позвонить ей, что ли?.. Не поздновато ли?.. Ладно, попробую набрать. И я набрал номер телефона Кривцовых.

– Я слушаю! – раздался в наушнике трубки мальчишечий голос.

– Толик, добрый вечер! – сказал я. – Мама дома?

– Здрасте, Сан Сеич! – откликнулся он. – Да! Позвать ее?

– Если можно…

– Ма-а, – услышал я. – Тебя Сан Сеич спрашивает!

Я услышал шаги, а потом голос «хозяюшки» элитного кабака проговорил:

– Слушаю вас, товарищ учитель!

– Да мы вроде на «ты».

– Были на «ты», а теперь, вроде, незачем…

– Ладно… Хорошо… Ты как-то обмолвилась о каком-то мебельном мастере, Алексеиче, кажется… Так, вот нельзя ли номер его телефона получить?

– Почему – нельзя?.. Можно… – Она пошуршала чем-то, видать, страничками записной книжки и продиктовала номер.

– Спасибо!

Ну вот, теперь мне нужно будет позвонить двум старым мастерам – Алексеичу по поводу мебели, Кирьяну Петровичу – по поводу подарка Вилене. Даже в мире стандартизации и ширпотреба люди нуждаются в услугах частных мастеров. Точнее – тем более нуждаются, если хотят иметь эксклюзив. Ну или хотя бы – качественную продукцию. Само собой, звонить старикам на ночь глядя я не собирался. Они, наверняка, встают с первыми петухами и ложатся также. По привычке, обретенной в деревенском детстве.

Утром, после пробежки, я отправился в школу. Выслушал от коллег очередную порцию сочувственного возмущения по поводу моего отстранения от классного руководства. Мне это уже стало надоедать. В принципе понять их можно. Классным руководителям доплачивают и для любого нормального учителя в Союзе такой приварок крайне желателен. Не все же такие удачливые, как я. Вот почему педагоги школы № 22 мне сочувствуют. Они думают, что я потерял дополнительный заработок. А я потерял нечто большее…

Даже Эвелина Ардалионовна, окончательно вышедшая из роли Шапокляк, томно вздыхала и сочувственно качала головой. Смешно. Раньше Царева то и дело грозила мне карами, которые на меня обрушатся, как только она пожалуется в городской отдел народного образования. И вот – кара обрушилась, а грозная завучиха на моей стороне. А всего-то и надо было, что проявить к женщине немного искреннего сочувствия, не переходя к более радикальным мерам.

На большой перемене я перехватил брательника.

– Ну как дела у сеструхи? – спросил я. – Вещички упаковывает?

– Да замучила уже! – вздохнул Володька. – Брать – не брать! Оставить – не оставить!.. Да кто за домом будет приглядывать… Да что соседи скажут… Морока одна…

– После уроков заскочим за Ксюхой в ее КБО и поедем мебель выбирать.

– Клево!

– Подбегай после уроков на мехдвор.

Брательник ускакал в столовку, а я пошел в учительскую, чтобы позвонить. Набрал номер мебельного мастера. Старик откликнулся примерно через минуту.