– Игорь Трофимович, – представился он, протягивая руку.

– Александр Сергеевич! – откликнулся я, пожимая ее. – Я принес деньги за квартиру.

– Хорошо, – сказал Воротников. – Пусть завтра, в четыре часа, ваша сестра зайдет в контору по адресу: улица Строителей, дом девять. Первый подъезд, квартира один. И мы все оформим.

Я вынул из авоськи, которую захватил из дому, газетный сверток и положил перед хозяином квартиры на письменный стол. Он развернул его, пересчитал деньги и написал мне расписку в получении. На этом формальности можно было считать законченными. Тем более, что дочери председателя ЖСК не терпелось утащить меня в свою комнату. Поэтому, пожав руку ее папаше, я последовал за ней. В девичьей «светелке» все было аккуратно разложено по местам и не видно ни пылинки.

На полках книжки. Серьезные – Маркс, Энгельс, Ленин, Брежнев. Проигрыватель. Стопка конвертов с пластинками. На стене фотографии и эстампы с изображением чего-то абстрактного. На тахте – плюшевые мишки. Хозяйка комнаты предложила мне кресло и поставила пластинку. Я думал, сейчас зазвучит что-нибудь партийное – «Интернационал» или «Смело, товарищи, в ногу». Нет, заиграла легкая мелодия, по-моему, что-то джазовое. Вилена подмигнула мне и выбежала из светелки. Буквально тут же дверь отворилась снова.

– Здравствуйте, молодой человек! – со змеиной ласковостью произнесла хозяйка дома, протискиваясь всей своей немалой тушей.

– Добрый вечер, Аглая Мефодьевна! – ответил я.

– Вы все-таки не вняли моей просьбе! – продолжала она. – Не мытьем, так катаньем решили проникнуть в нашу семью!

– Я пришел по делу, к Игорю Трофимовичу.

– А-а, так вы через мужа моего решили зайти! – взвилась мадам Воротникова. – Думаете, если он человек мягкий, ты вы сумеете у него вырвать согласие на союз с нашей с ним дочерью?!

– Я купил квартиру в кооперативе, – терпеливо произнес я. – С этой целью и посетил вас.

– Не пытайтесь меня подкупить! – отмахнулась та. – Вы думаете, я мещанка, которую только деньги интересуют?.. Ошибаетесь! Меня интересуют лишь счастье и благополучие дочери.

– Иными словами, вы бы радостью выдали свою дочь за слесаря, если бы были уверены, что с ним она будет счастлива? – не без ехидства поинтересовался я.

– Не пытайтесь меня ловить на слове, молодой человек!.. Я не меньше вашего ценю человека труда!.. Просто у Виленчки должна быть жизненная перспектива!.. А здесь, в Литейске, ее нет и быть не может!

– Что вы знаете о жизненных перспективах? – хмыкнул я.

– Да уж побольше вашего!

– Мама, ты опять в своем репертуаре, – сказала Вилена, появляясь в комнате с подносом, на котором стоял чайник, чашки, вазочки с вареньем, конфетами и сахаром.

Я взял у нее поднос и поставил его на письменный стол. Аглая Мефодьевна вздохнула, поджала губы и удалилась. Ее дочь тут же принялась разливать чай.

– Что, опять отговаривала на мне жениться? – спросила она.

– Желает тебе благополучия и счастья.

– Да себе она желает счастья! – хихикнула Вилена.

– Как же так?..

– Да вот так! Это ее голубая мечта! Она ведь откровенничала со мною, когда я младше была, рассказывала, что всю жизнь хотела выйти замуж за дипломата и мотаться по заграницам… Не вышло! Вот теперь и старается меня запихнуть в свою мечту. Реализоваться через дочь, так сказать. И сама не понимает, как это нелепо.

– Ну так она тебя любит.

– Я ее – тоже, потому и терплю.

– Тогда и я потерплю.

– Маме – это понравится, – откликнулась девушка. – Она любит, когда ее терпят. Ее все терпят…

– Да, только терпеть друг друга мы будем с ней на расстоянии.

– Бедная мама, все ее мечты пойдут прахом.

Мы посмеялись, попили чаю и я начал собираться. Надо было еще к родичам заехать. Вилена проводила меня до двери, поцеловала, и я покинул ее квартиру. Можно было не торопиться, хотя на часах было уже девять вечера. Тем не менее, через десять минут я был уже на месте. Благо, что небывалое для начала марта тепло окончательно подъело снег даже на обочинах, не говоря уже о проезжей части. Окна в доме светились желтым. Значит, брательник и сеструха еще не спят. Я припарковался у забора, вышел и направился в дом.

– Добрый вечер! – сказал я, переступая порог. – Не ждали!

– Ждали, – ответила Ксюха. – Еще днем.

– Прости, сестричка, завертелся!

– Проходи, будем чай пить.

– Чаем я уже налит по уши, а вот съесть чего-нибудь не откажусь.

– Садись-садись, – пробормотала сеструха и окликнула. – Володька! Брат пришел!

Брательник выскочил из комнаты, бросился меня обнимать. Хотя в школе мы виделись. Правда, там мы оба вели себя сдержанно. Как полагается учителю и ученику.