– Это сотка! Противокорабельная! – выкрикнул Строганов, вскинув свой крупнокалиберный карабин и начав лупить по не до конца скрывающейся за бронёй рубке. – Если она по нам пальнёт…

– Не пальнёт. Макс, жахни! – крикнул я, и довольный Краснов, встав на одно колено, выпалил прямой наводкой. – Да не по броне же! Куда ты бьёшь?!

– А куда надо? – удивился Максим, но времени разговаривать уже не было.

Грохот артиллерийского стомиллиметрового орудия сотряс воздух, мгновенно оглушив. Ударная волна от выстрела даже в десяти метрах прошла по коже неприятным давлением, а все мои силы ушли на то, чтобы заставить снаряд чуть отклониться. Стальная болванка рухнула дальше по улице в чей-то огород, подняв фонтан земли. А затем там рвануло так, что комья долетели до нас.

А у меня в голове появилось чёткое осознание, что второй такой выстрел я сейчас ловить не готов. Вполне возможно, у меня даже получится, но рисковать нет никакого смысла.

– Винтовку, – потребовал я, забирая из рук Василия современное противотанковое ружьё. Естественно, против нормального корабля оно было абсолютно бесполезно, но у этого едва держащегося в воздухе конструктора хватало слабых мест. Что там, у него даже командная рубка торчала между рёбрами перекрытий, почти без защиты. И, в отличие от Строгонова, я видел людей внутри. Две ауры. И стрелял я по большой.

С такого расстояния не промазал бы даже новичок, держащий винтовку первый раз в жизни. Единственная сложность была не попасть, а стальные балки перекрытий, но я справился. Пуля вошла точно в резонансную камеру, и двигатели, только что державшие птичку на ходу, начали резко сбавлять обороты. А затем недостроенный корабль накренился и со скрежетом рухнул на остатки ангара.

На этом битва закончилась. Падение главного козыря сломило дух Комышовских, и вскоре перед нами со сложенными за головой руками стояло около двух сотен женщин и мужчин самого разного возраста. При этом даже двенадцатым рангом владело всего несколько из них, остальные не владели резонансом вообще.

– Кто староста станицы? – спросил я, сидя на завалинке перед строем пленных.

– Погиб он, – мрачно ответил ближайший ко мне мужчина. – Вон, лежит… всё, что от него осталось.

– Ага, ну, я как-то так и подумал, – кивнул я, взглянув на развороченный резонансный доспех. – Кто следующий по старшинству?

– Жена его, Марфа. Вон, за ним лежит, – ответил всё тот же мужик, мрачнея ещё больше.

– Ладно, чувствую, разговор у нас не ладится. Спросим по-другому. Кто из вашего сброда старший сейчас? – стараясь унять раздражение, проговорил я. – То, что вы нас даже не поцарапали, не значит, что вы не пытались, и мне это очень не нравится. И ладно, когда нападают на меня, но, когда пытаются навредить моим близким и друзьям, я просто зверею. А потому последний раз спрошу, кто старший? Кто готов нести ответственность за весь произошедший бардак?

– Я готов, – встал не слишком мускулистый, но жилистый мужчина с характерным кулоном одарённого на шее. – Отпустите остальных…

– После всего, что вы устроили? Ну нет, – усмехнулся я поднявшись. – Но не волнуйтесь, я знаю, чем вы заплатите и за угрозы, и за моё потраченное время. Макс, начинай составлять список пригодных запчастей.

Часа через два, когда солнце уже поднималось над горизонтом, пришла новость, что ремонт заканчивается, и до нас, наконец, добралась пешая процессия из пленных и десятка конвоиров в резонансных доспехах. Всё это время мы тоже не бездельничали, а разоружали местное население. Некоторые пытались оказывать сопротивление, но резонансный доспех, пусть и устаревший, обычные пули не брали. К тому же мы с Тараном и Ангелиной не пренебрегали конструктами.

– Строгий вызывает барона, приём, – раздалось из динамика рации.

– На связи, – ответил я, поднеся передатчик к уху.

– Без вашей помощи мы больше двадцати километров не пролетим. И только на маршевых двигателях, – сообщил Василий. – Задействуем всех, кто остался на борту, но до деревни точно дотянем.

– Лишний раз не рискуйте, держитесь полей, – решил я. – Если есть сомнения – садитесь, я сам к вам приеду.

– Ясно, сделаем, – ответил Строгонов, и я услышал на фоне гудение двигателей. А всего через пять минут над станицей уже загорелись синие огни резонансных движков, и судно, держащееся над самыми верхушками деревьев, пошло на посадку в чьём-то огороде неподалёку от разрушенного ангара.

Поднявшись на борт, я с удивлением увидел, как осунулись и вымотались все, кто обеспечивал работу корабля за несколько минут полёта. Погоняйло, совмещавший роль первого пилота и капитана, и вовсе лежал в кресле, тяжело дыша. Остальным пришлось немногим легче.

– В таком виде мы далеко не улетим, – осмотрев экипаж, решил я. – Канонирам занять посты ПСО. Первый штурмовой – контроль периметра. Второй штурмовой – отдых четыре часа.

– И на том спасибо, – с хрипами в голосе проговорил Погоняйло, пытаясь подняться с кресла, но я удержал его ладонью.

– Вам, капитан, так перенапрягаться не стоит. Здоровье вы поправили, но пока всё равно ещё слабы, – сказал я, чуть разгоняя его метаболизм. – Вам требуется поесть и выспаться. Но прежде нам придётся обсудить одни неприятный вопрос. Строгий, Таран, Шебутной, капдва, в кают-компанию на совещание.

Через пять минут все названные мной главы отрядов и просто самые важные в нашей маленькой компании люди собрались в одном месте, рассевшись вдоль стен. Пришлось пройти по каждому из них, нормализуя состояние, чтобы они пришли в себя, иначе говорить оказалось бы бесполезно.