– Получай!
– Баранов выбросил вперед руку с часами и больно ударил в подбородок.

Сергей зашатался, сплюнул кровь.

Тальянов в страхе зажмурился.

– Ничего, - сказал Сергей. Он нагнулся, соскреб ладонью снег, прикладывая к опухшей губе.
– Ничего, - повторил он, - ничего. Я с тобой еще сквитаюсь.

– Всегда пожайлуста. Милости просим.
– Баранов скинул шапку, шутовски помахал ею в ногах.

VII

Смеркается. Дверь в учительскую открывается.

– Что это вы впотьмах сидите? Зрение портите?
– строго спрашивает завуч Зубилин и, не сходя с порога, нащупывает выключатель.

Учителя, собравшиеся кружком у стола, что стоит посредине комнаты, замолкают, щурятся от яркой лампочки, свободной от абажура, и выжидательно смотрят на вошедшего завуча. Учителя уважают Зубилина за его опыт и знания, но и побаиваются. Причин к тому много.

– Не помешал?
– Зубилин дружелюбно из-под очков окинул кружок, который тут же на глазах стал рассыпаться.

– Наоборот, Николай Иванович!
– ответила за всех Шумилина.

– Анна Иванна, - изумился Зубилин, как будто только сейчас разглядел ее, - а вы что же домой не идете?

– Дела, Николай Иванович! Родительницу жду.

– Это кого же?

Зубилин снял очки. Прищурившись, вглядываясь в запотевшие стекла, протер их.

– Мать Сергея Мальцева.

– Ну! Парень вроде толковый. В чем же провинился?

Зубилин подсел к Шумилиной.

– Да как вам сказать, Николай Иванович. С парнем непонятное происходит. И не могу понять отчего. Вел себя нормально, учился хорошо, а тут словно бы подменили. Стал невнимательным, рассеянным, упрямым. Хочу вот с матерью поговорить - узнать, какой он дома.

– Да, - задумчиво сказал Зубилин, вертя в худых пальцах очки, глядя мимо Шумилиной в сумерки за окном.
– Да! Что бы это могло приключиться с ним такое? А?

– И сама не знаю, - призналась Шумилина.
– Но мне думается, все это начало твориться с ним с того дня, как в лесу упал самолет. Или, быть может, это просто совпадение... Я уж, по правде говоря, не знаю, как и быть с ним. Мальчик он впечатлительный. А с такими, как известно, всякое случается.

– Это верно, - согласился Зубилин, продолжая все так же смотреть мимо собеседницы.

Тех, кто не знал об этой его странной манере разговаривать, глядя куда-то в сторону, конечно же, такая манера удивляла, если даже не оскорбляла, но затем, как и другие, они свыкались с ней и не обращали на нее никакого внимания. Что касается Шумилиной, то она знала завуча давно. Лет десять, не меньше, и ко многим его причудам и странностям, которые были следствием рассеянности завуча, успела привыкнуть.

– Печальный факт, - сказал Зубилин.

Шумилина хотела было уяснить, что он имеет в виду, но в это время в дверь учительской осторожно постучали, и Шумилина предположила, что это наверняка мать Сергея Мальцева. Так оно и оказалось.

Худая, остролицая Мальцева несмело осмотрела учительскую, в волнении поправила платок.

– Ученик за мной прибегал. Сказал, в школу вызывают. Так я...

– Проходите, пожалуйста, - не дала ей закончить Шумилина, вставая навстречу родительнице.

VIII

Сергей же, ни о чем не ведая, неся в душе лишь злость и обиду на вероломного Баранова, брел по лесной дороге к поселку, который уже различными звуками - вскриками паровозов на далекой станции, гудом машин на обтаявшем в черных проплешинах шоссе - заявлял о себе.

На счастье, матери дома не было. Сергей это понял сразу, взглянув на окна. Он решил подойти к дому со стороны огородов. Ему ни с кем не хотелось встречаться. Но в этот час ранних сумерек через их двор, который находился рядом с почтой, еще ходили люди. Выбрав минуту, он проскочил во двор, косясь на соседскую половину, отделенную от них стеной. Они с матерью занимали меньшую часть дома - комнату, посреди которой стояла широкая утробистая печка. Сосед, работавший секретарем в райисполкоме, жил попросторнее, в трех комнатах. Но у него и семья была больше. Сам, жена, трое девчонок, да еще дед с бабкой - его родители. От соседа Сергей узнал, что их дом самый первый, построенный после войны. Фрицы всех сожгли... Поначалу в доме жили секретарь райкома партии и прокурор. Дом был собран наспех из разных горбылей и слег. Может быть, когда-то дом был и хорош, но сейчас он весь просел, скособочился. Каждое лето мать и соседи мазали дом снаружи. В стенах было много щелей, слеги местами прогнили. И как старательно ни заделывали они стены, все равно зимой тепло в их доме не держалось.

Замок поддался не сразу. Пришлось подергать, поколотить его о дверь. Не успел Сергей войти в комнату, как с печи к нему в ноги шаркнул Барон. Обойдя Сергея, он потерся своей хитрой мордой и плоским боком о валенки, оставляя клоки шерсти, жалобно промяукал. Затем пробежал к своей консервной банке, горласто требуя: "Наливай, наливай".

Сергея вдруг взяло зло на этого кота, старого обжору. Он пнул его ногой. Несмотря на свой древний возраст, кот резво подскочил и, сердито взвыв, затрусил в темный угол.