Дзержинский не успел ответить, опять вмешался Сталин — Я предлагаю старого проверенного большевика Кедрова. Михаил Сергеевич прекрасно показал себя в борьбе с беспризорностью, наверняка Феликс Эдмундович сможет на его место поставить другого специалиста.

Троцкий довольно кивнул — Отлично! Пусть товарищ Кедров собирает чемоданы, я думаю максимум месяц и наши войска войдут в Варшаву!

На следующий день Щусь усадил нас на коней, еще пять десятков конных и пара пулеметных тачанок отправились нашим сопровождением. Граница между Румынией и Советской Украиной была установлена по Днестру. Перейдя реку по крепкому льду, мы расстались с сопровождением, получив каждый по маузеру в деревянной кобуре и по карабину. Щусь пожал нам руки, сунув Федору пару «лимонок» — Прощевайте, хлопцы! После амнистии я готов послужить в вашей ЧК вместе с братьями Задовыми, иначе со скуки я сопьюсь или зарежу кого!

Через пару часов на нас вышел разъезд конников Котовского — А ну бросай оружие! — окружив нас, десяток котовцев едва сдержались от открытия огня: Федор поднял над головой гранату — Всех положу, сволочи! Ведите нас с Григорию Ивановичу, оружие мы вам все равно не отдадим!

Один из котовцев озадаченно крикнул — Хлопцы, похоже это те, кого велено искать! С ними как раз трое детишек, опустите стволы, свои это!

Штаб Котовского находился в Одессе, куда мы и добрались для согласования действий с Махно.

Мы тут же связались с Москвой и получили приказ: временно остаться в Одессе и создать в городе Одесское управления наркоматов госбезопасности и внутренних дел. Голиков был назначен начальником управления, я же его заместителем. Перед нами были поставлены несколько задач помимо наведения порядка в городе и местечках: самый важный, это контроль за Котовским, который получил приказ противостоять частям армии УНР, которые завершали свой пятимесячный «зимний поход» по Украине боями на Подолье. Сославшись на необходимость «удерживать порядок» в Ананьеве, Котовский так и не выступил на «петлюровский фронт» и нарушил приказ.

Мы обосновалась на Екатерининской площади, в доходных домах Ждановой. В доме по адресу площадь Екатерининская, 7 расположилась комендатура НГБ, при ней «особая тюрьма», в которой могло находиться свыше 500 заключённых.

Со статуи Екатерины по моему приказу сняли рогожу и императрица опять воцарилась в Одессе. Наума мы с Аркашей назначили начальником отдела разведки, Артура Артузова — контрразведки, Серому поручили создать из беспризорников отдел осведомителей, Федора — начальником народной милиции (поручив ему создание вооруженных патрулей), генералу тоже нашли работу — Гончаренко был оформлен в наркомат внутренних дел и на него возложили формирование внутренних войск.

Кадры мы набирали большей частью из сдавшихся белых, привлекая и бывших царских полицейских чинов, в том числе городовых.

Котовский, которого мы пригласили для беседы сначала попробовал сопротивляться отданному ему ранее главкомом Каменевым приказу, но после намека на его отстранение от командование бригадой, поиграв желваками, согласился.

Главный атаман УНР Семён Петлюра находился со штабом в Варшаве.

Галицкая армия, в результате примирения Петлюры с Польшей (которое часть патриотов истолковала как предательство украинских интересов), вышла из состава армии УНР и, заключив соответствующее соглашение, с 6 ноября 1919 года вошла в состав Вооружённых Сил Юга России генерала Деникина. Остатки армии УНР в конце ноября 1919 года находились в так называемом «треугольнике смерти» (Любар — Чертория — Мирополь). Здесь украинские войска оказались в окружении трёх враждебных армий — Красной, Добровольческой и польской (с последней на тот момент было достигнуто перемирие). Кроме того, украинские войска понесли большие потери от эпидемии тифа.

6 декабря 1919 года на военном совещании в Новой Чертории было принято окончательное решение совершить боеспособными частями УНР партизанский рейд по тылам красноармейцев и деникинцев. Было принято решение прорываться через большевистский фронт отдельными колоннами, двигаясь в район Черкассы — Чигирин — Канев.

В состав южной колонны атамана Омельяновича-Павленко вошла Запорожская дивизия, 3-й конный полк и штаб армии; в состав северной колонны атамана Тютюнника — Киевская и Волынская дивизии. Колонны двигались по разным маршрутам, дезорганизуя коммуникации Красной армии.

Бригада Котовского, поддержанная сформированным полком внутренних войск, усиленного двадцатью пулеметными тачанками и десятью орудиями, выдвинулась для удара в тыл воинственным хохлам. До Одессы дошли слухи о активизации партизанской войны против румын батьки Махно и мы с Голиковым отбили отчет о начале нашей операции с привлечением Махно. Москва одобрила амнистию махновцам, поблагодарив нас за эту инициативу.

Махно, разгромив тыловые склады румынской армии и уничтожив несколько складов с боеприпасами, умудрился на несколько дней захватить Кишинев. Его бойцы первым делом захватили тюрьму и выпустили заключенных. Удерживая Кишинев, Махно дождался подхода румынских войск и отступил, опять вырвавшись на простор и не давая себя окружить. Данило Задов, брат начальника контрразведки Махно, неожиданно для нас появился в сопровождении сотни человек на пяти тачанках. Выяснив, где находятся «москвичи» из центрального аппарата Дзержинского, Задов нагло направил свои тачанки к нашим зданиям на Екатерининской.

Когда его ввели в мой кабинет, Задов смог меня удивить — Принимай, начальник, архивы Кишиневской тюрьмы и городской сигуранцы! Братец сказал, что эти бумажки могут стоить подороже золота! В тачанках по нескольку мешков бумаг, куда заносить?

Ко мне заглянул Аркадий — Смотрю в окно и вижу вавилонское столпотворение, о! Товарищ Задов, вы какими судьбами?

Я разъяснил — Товарищ Зиньковский доставил нам архивы румынской контрразведки и городской тюрьмы. Считаю, что этим поступком Махно уже достоин прощения. Товарища Зиньковского вместе с его отрядом предлагаю немедленно зачислить в штат НГБ.