Я дурею.

Я одурманен напрочь! Ее вкусом, ее запахом, ее стонами и дыханием, что теряется у меня в волосах, когда я добираюсь губами до груди Анфисы. Стягиваю бюстгальтер. Отшвыриваю его на фиг и целую. Невероятная! Идеально умещается в ладони.

Анфиса льнет ко мне. Выгибается. Ластится кошкой и что-то тихонько шепчет, но в ушах вата. Я ничего не слышу. Девчонка сладко стонет, распаляя огонь внутри еще сильнее. В груди уже не просто пожар – огненная буря.

Я уже забыл, каково это – заниматься не механическим сексом, а любовью. Да и занимался ли когда-нибудь? Каково это, когда физиология отходит на задний план, и каждое движение, каждое прикосновения – это чистые чувства. Чистые эмоции, и чистый мед! Сладкий, тягучий...

Мне мало!

И не только мне.

Ветрова сама, первая тянется к ширинке на моих джинсах, пытаясь совладать дрожащими пальцами с пуговицей. Приходится помочь. Стянуть с себя мокрую джинсу – то еще испытание. Но мы справляемся. Так же быстро и нетерпеливо. Я стягиваю штаны с себя, а потом с девчонки, и возвращаюсь обратно. Придавливаю ее собой к дивану и продолжаю исследовать ее тело губами. Подцепляю пальцем трусики и убираю последние преграды между нами.

Не в силах больше терпеть напор желания, который вышибает напрочь все другие мысли, снова нахожу губы перевернувшей мой мир с ног на голову Ветровой. Ловлю ее затуманенный взгляд и целую. Шепчу:

– Я люблю тебя, Фис…

– Даже такую катастрофу? – тихонько смеется она, обхватывая ладонями мои щеки, тянет к себе, губы свои, припухшие от поцелуев, кусая. Замирает подо мной, такая настоящая и такая милая в ожидании ответа.

– Такую. И не вздумай меняться...

– Я тоже тебя люблю, Демьян, – шепчет, немного подумав, Ветрова, соблазнительно, на выдохе сверкая своими глазами.

А мне больше ничего, кажется, в этой жизни и не надо.

Она, я, движения в унисон и жизнь – одна на двоих.

Анфиса

– Можно скромный вопрос? – говорю я, не открывая глаз, нежась в объятиях любимого мужчины. Лениво выводя пальчиком на его плече незамысловатые узоры. Тело легкое, словно пушинка, а в мышцах приятная усталость. Не хочется не то что вставать, даже дышать удается с трудом.

– Ну, только если скромный, – смеется Демьян, а его тихий рокочущий смех приятными вибрациями отдается во мне от макушки до пят.

Я отрываю ухо от его сердца, ровное биение которого с упоением слушала последние пару сладких минут и, сложив ладошки на груди Нагорного, укладываю на них подбородок. Смотрю на разомлевшего и довольного мужчину. Он хитро щурится, неторопливо водя ладонями по моей спине. Щекотно. И возбуждающе. Как будто не было последнего часа, когда тела от близости сходили с ума.

– А завтрак в нашей насыщенной программе свидания предусмотрен все же?

– Завтрак? Поздновато, нет? – бросил взгляд на наручные часы, которые единственные не подверглись варварскому броску в кучу мокрого белья. – Да и у нас была попытка позавтракать. Она с треском провалилась благодаря тебе.

– Мне?!

– Угу, – заявили мне вопиюще непринужденно.

Нагорный насильно притянул меня обратно, зажав руками и ногами на себе верхом, так, чтобы даже двинуться не смогла. Чмокнул в макушку и сказал:

– Ты свалила нас с лодки. Завтрак остался там. Обрекла нас на голодное утро.

– Вообще-то, на минуточку, это ты затащил меня в дом! И… ну… – запнулась, засмущавшись, утыкаясь носом в шею мужчины.

Мамочки, ну, как же приятно! Когда тебя вот так обнимают, прижимают, чувствовать его каждый вздох, каждое прикосновение. Без прикрас. Без одежды. До пощипывающих изнутри искр, приятно!

– И? – напомнил о себе тихим шепотом Демьян. – Ну?

– Отвлек. Ты меня отвлек.

– Отвлек? – захохотал Нагорный, – это теперь так называется? Хочешь, я тебя дальше буду отвлекать? – поползли ненасытные губы по моему лицу, рассыпаясь в поцелуях. Моментально меняя позу, Демьян подмял меня под себя и, устроившись сверху, начал свое новое сладкое безобразие губ и рук, ползущих вдоль моего тела.

В голове опять розовый туман. Разум поплыл, утонув в сладком сиропе. Я поджала губы, сдерживая стон, и, собрав всю свою силу воли в кулак, поймав момент, вынырнула из-под Нагорного, попутно хватая первую попавшуюся под руки тряпку, прикрываясь.

– Хочу, – улыбнулась победно, – но сначала хочу есть.

Демьян рассмеялся, переворачиваясь на диване, совершенно не смущаясь своей наготы. Да и откровенно говоря, смущаться ему в такой форме точно было нечего! Грациозно поднялся на ноги и, в два шага оказавшись рядом, рванул с меня плед, которым я прикрылась.

Я охнуть не успела, как он подхватил на руки и понес…

– Куда? – опомнилась в коридоре. – Не за едой в лодке же в таком виде?

– Нет уж. Давай такой твой вид оставим только для меня. Соседям твою идеальную фигурку нагишом созерцать нечего. Для начала в душ. А потом, обещаю, я тебя обязательно накормлю.

– Точно-точно? – прищурившись, заглянула в смеющиеся карие глаза.

– Как сказала бы Ника, тосно-тосно. Сейчас только получу свой десерт…

– Много сладкого – вредно. От него толстеют.