Самое интересное, Анфиса смотрела только на номера кресел и совершенно не видела, куда и к кому приближается. Ну, а за ней, к сожалению, плелся этот слащавый петух с огромным ведром поп-корна.

Парочка тихонько о чем-то переговаривалась, а мы с Никой притихли, наблюдая. Я бессовестным образом таращился на силуэт Ветровой, вырисовывающийся в полумраке зала, а Ника уже аж подпрыгивала на месте от радости. Кажется, фортуна сегодня всецело на ее стороне.

Анфиса остановилась рядом со мной, села и, завозившись, пока устраивала удобней свою симпатичную пятую точку в откидном кресле, одним случайным движением своей руки задела мой локоть, лежащий на подлокотнике кресла. Охнула, дернувшись от прикосновения, будто от разряда тока, и обернувшись, пролепетала:

– Прошу прощ… – зависая на полуслове.

Как стремительно округлялись ее глаза, так же быстро взлетал уголок моих губ в ехидной ухмылке.

– Ты? Что ты здесь делаешь?! – сорвалось с губ девушки.

– Анфиса! – заверещала радостная Ника.

– Можно тише!
– шикнули с задних рядов.

А я заявил спокойно и глазом не моргнув:

– Повторяетесь, госпожа Ветрова.

– Это день сурка какой-то! – зашипела девушка. А я сам не знаю почему, но смотрел на ее искреннее возмущение и улыбался, как идиот.

Я маньяк?

Извращенец?

Почему мне так нравится злить эту гонористую красотку?

А уж ситуация, когда их свидание превратилось в поход в кино на четверых, – вообще пик моего удовольствия сегодня! Я прям чувствую этот, блин, внутренний подъем. Дерьмо я человек, раз такому радуюсь. У кого-то вон облом по всем фронтам случился, а у меня вот ни капли сочувствия.

– Как у тебя это получается? – прошептала грозно Ветрова.

– Что именно “получается”?

– Появляться везде, куда бы я ни пошла. Огромный, черт побери, город! Тут что, нет других кинотеатров? Элитных, например.

– Это ты мне скажи, как так? Что-то моя просьба не попадаться мне на глаза явно прошла мимо твоих ушей.

– Вообще-то мы первые пришли в кино!

– А мы с Никой первые купили билет, – парировал я.

На это госпоже Ветровой ответить было нечего. Она насупилась и прямо как Ника разобиделась.

– Это все ты виноват! Вы… то есть. Вы, Демьян Романович!

– Еще скажи, что я тебя преследую. Давай, до кучи к прошлым безосновательным обвинениям. Я уже привык.

– Да! – выпалила громко и возмущенно Анфиса. Но тут же стушевалась, понижая голос до шепота:

– Да, преследуешь...те! Иначе как еще объяснить ваше появление в кино именно сегодня?

– Мы плисли на мультик, - ответила за отца Ника, выглядывая из-за моего плеча.

Я пожал плечами, мол, понятия не имею, о чем ты. Девушку это раздраконило еще больше. Ее губки надулись, а щеки, даже в темноте зала было видно, как заполыхали от смущения.

– Молодые люди, – послышался голос за спиной, – просьба вести себя тише, – вежливо попросила женщина контролер.

– Не переживайте, будем молчать весь фильм, – улыбнулся я работнице кинотеатра.

– Несомненно, – рыкнула Фиса, – будем молчать, – добавила зло, откидываясь на спинку кресла и отдергивая от подлокотника руку.

Мне кажется, умей она съеживаться до размера песчинки, уже бы мы ее здесь не наблюдали. Вот только она не умела. На мое счастье или несчастье, я еще не разобрался.

Сиденья были не то, чтобы большими. Пространства между ними не было и подавно. И нравилось госпоже Ветровой это или нет, локтями мы все равно соприкасались. Под определенным углом еще и плечами, которые у нее, кстати, были голые. А уж не чувствовать ее запах и не следить за тем, как в темноте тяжело вздымается от дыхания грудь девушки… соблазнительная троечка, выглядывающая из выреза платья, прекрасно демонстрирующая, что заноза совсем не ребенок... в общем, это был персональный ад! И это было выше моих сил.

Выдержка трещала по швам, а внутри просыпались отнюдь не те желания, что должны просыпаться рядом с Ветровой. Нет, за ее острый язык все еще хотелось ее выпороть! Только вот при других обстоятельствах и наедине. С продолжением.

Фильм начался с какой-то дурацкой песенки и пляшущих зверей. Я не то, что не понимал, что там происходит, я, по-моему, даже и не слышал ни хрена. Главное, дочь была в восторге и снова уминала вату за обе щеки. А я хоть и пытался смотреть на экран, но всеми фибрами, каждой гребаной клеткой чувствовал присутствие девчонки по правую руку от меня. Это было не просто странно, а охренеть как неожиданно!

Поэтому я сидел столбом и изображал памятник самому себе, хотя внутри все уже начало закипать. В брюках становилось тесно, вырез пуловера давил на горло, и я почти дошел до ручки. И тут послышалось телодвижение.

Тридцать минут, и этот шустрый блондин, про которого я успел забыть, воюя с собственными похотливыми демонами, потянул свою руку в сторону плеча девчонки. Он точно намеревался ее обнять.

Рука, лежавшая на подлокотнике, сжалась в кулак, а челюсти свело. Анфиса как бы незаметно двинулась в сторону сиденья парня, и я, честно, уже был на грани того, чтобы остановить этот беспредел. Тут ребенок, в самом деле, рядом! И вообще, обжиматься при начальстве – такая себе идея.