– Блэр жива и здорова в Sumit. Это не то, почему я здесь.

Тогда зачем он здесь? Нас связывает только один человек. Блэр.

– Когда она покинула Sumit, она была невинной. Очень невинной. Я был ее единственным другом. Я знаю, насколько невинной она была. Мы были лучшими друзьями, с детских лет. Блэр, которая вернулась, была другой. Она не говорит об этом. Она не будет говорить об этом. Я просто должен знать, если ты ее…, если ты… я просто хочу узнать это, ты трахал ее?

Мое зрение помутнело, когда я двинулся без лишней мысли, кроме одной – убить его.

Он пересек линию. Ему запрещено говорить о Блэр подобное. Он не может спрашивать подобные вещи или сомневаться в ее невинности.

Блэр была невинна, черт бы его побрал. Он не имел никакого права.

– Святое дерьмо! Раш, братан, уложил его! – голос Гранта донесся до меня.

Я слышал его, но это было так далеко, словно в туннеле.

Я был сосредоточен на парне передо мной, как и мой кулак, присоединившийся к его лицу, кровь текла из его носа.

Он истекал кровью. Я нуждался в этом. Мне нужно, чтобы кто-то чертовски кровоточил.

Две руки, обхватившие меня с сзади, оторвали меня, поскольку Каин лежал на спине, держа его руки около носа, с испуганным взглядом в глазах.

С одним глазом. Другой уже заплыт от отека.

– Что, черт возьми, ты сказал ему? – спросил Грант, который держал меня в железной хватке, из-за моей спины.

– Ну, давай, черт, скажи это, – поревел я, когда Каин открыл рот, чтобы ответить.

Я не мог слушать, как он говорит о ней. То, что мы сделали, было больше, чем непристойным или ошибочным.

Он действовал, как будто я уничтожил ее. Блэр была невинна.

Так невероятно невинна. То, как он говорл, не меняло этого.

Руки Гранта сжимались на мне, когда он удерживал меня против своей груди.

– Ты должен уйти. Я не смогу удерживать его долго. Он на двадцать фунтов больше, чем я, и держать его не так уж просто, как кажется. Тебе надо бежать, чувак. И не возвращаться. Твое счастье, что я появился здесь.

Каин кивнул, а затем повернулся обратно к своему грузовику.

Гнев кипел в моих венах, и я все еще чувствовал его. Я хотел причинить ему больше боли.

Чтобы изгнать из его головы любую мысль о том, что Блэр не была столь совершенна, какой она была прежде, чем покинула Алабаму. Он не знал все то, что она пережила здесь.

Это моя чертова семья заставила пережить ее это. Как он может позаботиться о ней? Она нуждалась во мне.

– Если я отпущу тебя ты будешь преследовать его грузовик, или все же успокоишься? – спросил Грант, ослабив свою хватку.

– Я в порядке, – заверил его я, пожимая плечами освобождаясь из его рук, и подошел к перилам, чтобы схватиться за них и сделать несколько глубоких вдохов.

Боль вернулась с прежний силой. Мне удалось похоронить ее, до него она слабо пульсировала во мне, пока это дерьмо не напомнило обо всем снова. Ту ночь.

Ту, после которой я не оправлюсь, ту, которая отпечаталась во мне навсегда.

– Могу я спросить тебя, что, черт возьми, это было или ты собираешься выбить дерьмо и из меня, тоже? – спросил Грант, отойдя на некоторое расстояние от меня.

Он был моим братом для всех смыслах этого слова.

Наши родители поженились, когда мы были детьми.

Достаточно долго, чтобы укрепить нашу связь. Даже при том, что у моей мамы с тех пор было уже пару браков, Грант все еще оставался моей семьей.

Он знал достаточно, чтобы понимать, что значила для меня Блэр.

– Бывший парень Блэр, – ответил я, не глядя на него.

Грант прочистил горло.

– Так, мм, он приезжает сюда, чтобы позлорадствовать? Или ты просто избил его до крови, потому что он однажды прикосался к ней?

Оба. Ни один. Я покачал головой.

– Нет. Он пришел сюда задавать вопросы о Блэр. О вещах, которые его не касались. Он не должен был спрашивать об этом.

– Ах, я понял. Теперь это имеет смысл. Ну, он заплатил за это. Чувак, вероятно, получил перелом носа с фингалом под глазом.

Я, наконец, поднял голову и посмотрел на Гранта.

– Спасибо, что оттянул меня от него. Я просто потерял контроль.

Грант кивнул, потом открыл дверь.

– Пойдем. Давай вперед, включим игру и выпьем пива.