Яков Кавински
Прошли годы с тех пор, как я увидел младшую сестру своего лучшего друга. Прекрасная Захара, скрывающая всю свою печаль за колючей внешностью. Я был готов на все, чтобы уберечь ее, но она все равно меня ненавидела.
Однажды ночью все изменилось, и она сказала мне, что больше никогда не хочет меня видеть. А я ведь совсем не умею подчиняться — я ее собака до мозга костей. Поэтому я держался от нее подальше.
И тут мой лучший друг просит меня о единственной услуге, в которой я никогда не смогу ему отказать: защитить его младшую сестру — против ее воли, если придется.
Захара Блэквуд
В лондонском высшем обществе я прячусь за блестящей маской светской львицы, скрывая все свои осколки. Я думала, что смогу распоряжаться своей судьбой, пока преследователь, который преследует меня уже много лет, не ворвется в мой дом.
Решение моего брата? Обратиться к человеку, которого я поклялась никогда больше не видеть. Высокий, татуированный, непутевый Яков Кавински, лучший друг моего брата и мой неистовый защитник.
Теперь мы оказались в одной ловушке, балансируя на грани влечения и обиды, шаткого равновесия желания и отрицания.
И я отказываюсь быть первой, кто упадет.
Эта книга для девушек, которые хотели бы, чтобы мужчины были такими же верными, как собаки.
Черное озеро
Яков
Каждый год в Ялинке, в последний день лета, деревенские мальчишки собираются на праздник Кровавой Луны.
Ялинка — это маленький украинский городок, в котором я вырос. Он расположен на западной окраине Украины, в Восточных Бескидах. Гора Говерла нависает над ним, как мрачный страж. Что касается Кровавой луны — она не имеет никакого отношения к луне. Она названа так потому, что происходит ночью.
Зато она имеет отношение к крови.
В Кровавую Луну все мальчишки Ялинки собираются в лесу на окраине города.
Лес находится немного дальше церкви и старого деревянного указателя, за ветхим зданием старой начальной школы, которая сгорела. Никто не осмеливается заходить далеко в лес. Он слишком глубокий и густой, и иногда туман, падающий с горы Говерла, настолько густой, что не видно даже собственной руки. В городе полно историй о том, как в лесу пропадают дети.
Поэтому мальчики собираются на опушке, где деревья более редкие. Они дожидаются ночи, а потом раздеваются до пояса. Все должны сделать это, а потом все должны сражаться и продолжать сражаться. Так долго, как потребуется.
Когда сражаться станет не с кем, и ты останешься последним, ты станешь Кровавым Волком. Все просто.
И как только ты становишься Кровавым Волком, ты получаешь власть над всеми остальными мальчиками на этот год.
Это важный ритуал в Ялинке. Все о нем знают, потому что ритуал начался задолго до отцов деревенских мальчишек или их отцов. Никто не знает, как он начался и почему. У всех есть свои теории, а у каждой семьи в Ялинке — своя страшная басня о том, что будет, если отступить от ритуала.
Каждый мальчик в Ялинке растет в тени ритуала, как и город существует в тени горы и леса. Он нависает над каждым мальчиком, как ждущий гигант, который однажды должен быть побежден.
Я провел все свое детство в страхе перед ним.
Потому что все знают: если ты там, ты должен бороться.
Если у тебя рассечена кожа над глазом и ты не видишь из-за крови, ты не можешь просто прекратить борьбу. Лучше всего отползти в безопасное место и бежать через лес. Делать это следует только в том случае, если вы уверены, что сможете оторваться от преследователей. Потому что если кто-то заметит, что вы убегаете, и бросится в погоню, а вас настигнут, то вам придется еще хуже, чем если бы вы остались.
Именно это со мной и случилось.
Моя первая кровавая луна, — плачу я.
Я так долго боялась этого, и мне так страшно. Но мой друг Максим говорит, что мы должны пойти. В его семье говорят, что если не пойти на Кровавую луну, то все дочери в семье заболеют. У Максима есть дядя, который не ходил туда три года, с тринадцати до шестнадцати лет. На шестнадцатый день рождения его сестра, которой было всего семь лет, умерла от пневмонии.
— Ты должен пойти, — говорит мне Максим в день нашей первой Кровавой Луны. — Ты должен пойти ради Лены, чтобы с ней ничего не случилось.
Нам обоим только что исполнилось по десять лет, и мы скоро начнем учиться в средней школе.
— Если ты не будешь бороться, — говорит Максим, — ты станешь добычей. Лена будет добычей. Ты должен бороться.
Мы идем. Мы проходим мимо церкви и деревянного указателя, за обугленной тушей старой начальной школы. Мы стоим на краю леса, где горит костер, и снимаем рубашки. Меня трясет, и я вижу пот на лбу Максима, хотя с горы уже дует холодный ветер.
В ту ночь я даже не пытаюсь бороться. Я поворачиваюсь и убегаю.
Мне всего десять лет. Я тощий, потому что дома никогда не хватает еды, но я спортивный: я занимаюсь всеми командными видами спорта в своей школе, борюсь и бегаю на дорожке. Я не сильный, но быстрый. Я считаю, что бегать — это разумно.
Но это не так.
Два пятнадцатилетних подростка видят меня и гонятся за мной в лес. Они догоняют меня, хватают за руки, срывают с меня одежду и бросают в озеро.
Все в Ялинке знают и боятся озера. Ходит легенда, что одна старушка покончила с собой, зайдя в него с щебнем в карманах кардигана, когда ее мужа забрали в плен еще в советское время.
В эту историю никто не верит, но все ее рассказывают. И все боятся озера.
В ту ночь, когда двое мальчишек раздевают меня и бросают в озеро, я уверен, что умру.
В ту ночь я узнаю, как холодна, пуста и черна смерть. Я барахтаюсь в ледяной черной воде, набирая воду в легкие. В этот момент я боюсь так сильно, как никогда в жизни. Самое забавное, что после этой ночи я перестаю бояться смерти.
В ту ночь я вижу старуху, ту, что покончила с собой. Она тянется ко мне сквозь черную пустоту воды, и ее руки холодные и липкие обхватывают мое горло. Ужас и боль внутри нее просачиваются в меня, зарождаясь в моей груди, как яйцо. После этого я ношу ее с собой, куда бы ни пошел.