— Пока не получится при всем желании, — вице-адмирал Макаров заступился за подчиненного. — При всей перетряске береговых полков и, если не будет таких потерь, соберем три авиаотряда на два авианосца. С машинами легче, их потоком клепают. Людей подбирать и готовить сложнее. Не забываем, на Тихий океан тоже люди требуются, не одним нам.

— Добро. Ты, Вадим Степанович, умеешь и любишь кровь пить. Тебе подниматься линкорами севернее Гваделупы запретить не могу. Только попрошу, не подставляйся под удар. Янки не сегодня, так завтра попытаются взять реванш. Кстати, у противника на подходе два новых линкора. Будет полноценная дивизия.

— Умеешь подсластить, — грубо отозвался Макаров. Адмирал знал, что эти линкоры придется топить ему и его людям.

— Все незанятые передовым охранением и противолодочной обороной архипелага дивизионы эсминцев забираю в конвойную службу.

Разговор продолжался еще долго. Простому летчику с георгиевского авианосца присутствовать на таких совещаниях не по погонам. Но все сказанное касалось его лично, а также тысяч и десятков тысяч летчиков, моряков, бронеходчиков, пехотинцев, саперов и артиллеристов.

Русская армия и союзники завершили компанию на пределе сил и резервов. Теперь центр тяжести сражения перемещался в Атлантику. Европейцы выгребли с флотов весь подходящий тоннаж. На прикрытие бросили все эскортные корабли, что смогли. Этого оказалось очень мало.

Янки варили подводные лодки как автомобили на конвейере. Быстро переняли русский и немецкий опыт борьбы за коммуникации. Тот же опыт говорил — для защиты от подводной опасности нужна авиация. Русские бросили на защиту конвоев все свои легкие перестроенные из крейсеров авианосцы.

Разрабатывались и строились несуразные уродливые эскортные авианосцы. На скорую руку с транспорта срезалось все лишнее, поверх палубы сооружались ангар и летная палуба. В трюмах бомбовые погреба и цистерны с бензином. Над этими корабликами потешались, их называли «стругами» или «айнбаумами», но два десятка штурмовиков и истребителей делали их грозным врагом субмарин. Самое главное — наконец-то появилась возможность держать под контролем, патрулировать акваторию на удалении от береговых аэродромов.

Транспорты на океанских трассах гибли десятками, редкий конвой прорывался сквозь ад без потерь. На восстановление тоннажа частные верфи варили сотни дешевых «военных транспортов» на один рейс. Слабый сварной корпус, дешевая паровая машина, — вот вам лошадка ценой ниже своего груза.

На войну работали бесконечные ресурсы Европы, Азии и Африки, теперь еще европейцы получили доступ к сырью из Южной Америки. Не все сразу, не так все просто, но грузопотоки мало-помалу перенаправлялись в Старый Свет.

Кирилл прищурился от бьющего в глаза солнца. Пока сидел на кнехте, тень отползла к шпилю. Подпоручик достал и развернул второе письмо. Штамп почты Санкт-Петербурга. Знакомый обратный адрес

'Здравствуй, Кирилл! Здравствуй мой рыцарь!

Спасибо за весточку. Мне важно знать, что с тобой все хорошо, ты служишь нашей стране, защищаешь Россию, Императора и твою любящую Ингу.

У нас все по-прежнему. Папа часто задерживается на работе. Завод взял большие заказы, работают в две смены. Боюсь, я мало понимаю в электричестве и точной механике, по словам папы, они осваиваю новые машины. Дорогой Кирилл, ты понимаешь. Половина русских заводов работает на армию и флот. Мы все работаем на тебя, на наших защитников, доблестных рыцарей. Не только завод папы, вся наша промышленность творит оружие, что вы побеждали, чтоб наши солдаты вернулись домой живыми и без увечий.

Рождество и новогодние праздники прошли. Как всегда, город в огнях, на площадях елки и сосны, на всех реках и прудах катки, в садах играли оркестры. Вроде бы праздник, но без тебя веселья нет. С утра каждый день по дороге на курсы беру свежие газеты. Сердце трепещет, когда вижу, что у вас за океаном опять бои…'.

От этих искренних слов рыжей синеглазой девушки из далекого заснеженного города на душе полегчало. Сердце застучало бодрей. С письмом пришла посылка. Тоже от Инги. Кирилл не знал и не гадал, что там, не хотел вскрывать при соседях по каюте. Знал только одно, это все от чистого сердца северной красавицы.

«Мой старший брат в армии. Извини, если забыла раньше написать. Сейчас Альбрехт в учебной части близ Гельсингфорса или Свеаборга. Рядовой морской пехоты. Все понимаю, знаю где дерутся и как тяжело приходится этим солдатам. Брат пишет, что служба идет легко, но устает страшно. Никогда в жизни столько не бегал и не занимался физкультурой. Он у нас крепкий, настойчивый. Бог любит верных и чистых душой.»

Кирилл отложил письмо и потянулся за сигаретами. Новость не радовала. Пусть пока не родственник, но все равно, хороший сильный человек. Родной брат любимой девушки. Что ж, раз так, значит придется еще лучше защищать штурмовики и бомбардировщики, чтоб ребята работали в полигонных условиях, клали фугасы точно в цель. Скорее всего Альбрехт весной попадет в маршевую роту, а с ней на войсковом быстроходном транспорте в Балтийскую бригаду.