С Косыгинскими реформами кстати тоже все было не так однозначно, я, к сожалению, в макроэкономике разбирался далеко не на профессиональном уровне, но встречались мне в будущем мнения, что мол именно недоведенные до логического конца преобразования, запущенные в 1965 году, в итоге привели к накоплению лишней денежной массы и экономическому краху СССР. Мнение как минимум спорное, учитывая, что из имеющейся на 1991 год на руках у населения массы средств 2/3 сформировались после 1987 года. Знаменитый закон «о государственном предприятии (объединении)», сработавший подобно не менее судьбоносному «приказу №1» начала марта 1917 года и взорвавший систему управления госпредприятиями тут явно повлиял несравнимо мощнее.

— В Штатах экономическая ситуация тоже далеко не блестяща, — попытался возразить разведчик, но я не собирался с ним спорить.

— Без сомнения. Может быть, даже еще хуже, чем у нас, — я усмехнулся. Это еще никто про «черный понедельник» 1987 года тут даже не догадывается. А ведь там можно будет хорошенько зашортить кое-какие позиции. Плюс знание, что это не начало большого кризиса, а только временная «аномалия», и рынок почти мгновенно отыграет обратно. На этой информации можно будет такие бабки срубить… Закачаешься. В слух, однако, я произнес иное, — у нас с американцами идет такая себе гонка на лафетах, проиграет тот, кто рухнет первым. Я бы очень не хотел, чтобы первым рухнул СССР, поэтому мне и приходится идти местами на отчаянные меры. Все эти «диверсии» — это только часть, небольшая часть, принимаемых мер.

— Хорошо, товарищ генеральный секретарь, — почему-то Петр Иванович не смотря на все мои предложения перейти к более неформальному общению, называл меня строго по должности и никак иначе. И я никак не мог понять, это от въевшейся армейской привычки к дисциплине и чинопочитанию или просто я еще «не заслужил». Скорее — второе. — Я прикажу проработать разные варианты и составлю доклад по результатам. По времени обещать не могу, буду докладывать по мере прояснения ситуации.

— Ну и добре… — Я вздохнул и бросил печальный в взгляд на чашку с уже подстывшим чаем, после чего вздохнул и поднял еще одну тему, касаться которой было, мягко говоря, неприятно. — Личная просьба от меня. Я понимаю, это не совсем профиль деятельности Главного разведывательного управления, однако… Нужен взгляд со стороны.

— Да, товарищ, генеральный секретарь?

— В Казани происходит какая-то подозрительная хуйня. Уж простите меня за мой французский. Город захватили молодежные банды, идут настоящие боевые действия, вплоть до трупов. Причем длится это уже не первый год и, видимо, ни милиция, ни комитет не собираются в данном разрезе ничего предпринимать. Я хочу понять, в чем там дело. Это просто головотяпство и непрофессионализм местных силовиков, во что я не слишком верю, или есть какая-то еще подоплека. Я разные версии готов уже рассмотреть вплоть до сознательной подготовки революционной ситуации для начала… Контрреволюционного переворота, как бы странно это не звучало на шестьдесят третьем году советской власти. Так же есть версия, что тут имеет место какая-то операция комитета против МВД с целью дискредитации милиции в рамках борьбы за власть, поэтому я не могу обратиться к Чебрикову с этим вопросом напрямую. Очень надеюсь, что вы сможете мне помочь в этом деле разобраться.

— Я… — Ивашутин был явно удивлен таким заданием, «внутренняя разведка» была явно не профилем ГРУ, однако генерал быстро собрался с мыслями и дал ответ. — Соберу информацию по этому вопросу и доложу.

— Как можно быстрее, это дело, которое не может ждать.

Может, конечно, но мне хотелось разобрать эту кучу дерьма как можно быстрее.

— Есть, как можно быстрее!

Что ж, оставалось только положиться на профессионализм Петра Ивановича и продолжить вынашивать идеи разукрупнения главных советских монстров — МВД и КГБ. Пока это было невозможно по политическим причинам, но в будущем на месте двух этих структур я бы хотел видеть, как минимум десяток отдельных ведомств, разделенных по направлениям деятельности. Почему-то казалось, что спать при такой организации советских силовых структур мне будет немного спокойнее.

Интерлюдия 3

Майк Дукакис

2 июня 1985, Бостон, США

БОСТОН ГЛОУБ: Первые 100 дней Горбачева: Новое лицо, старые вызовы

Михаил Горбачев завершает свои первые 100 дней на посту советского лидера, и мир наблюдает за человеком, который разительно отличается от своих предшественников. В 54 года его энергия и современный стиль контрастируют с обликом стареющего политбюро брежневской эпохи. Однако первые обещания реформ сталкиваются с серьезными трудностями.

Переговоры о разоружении с США зашли в тупик, стороны обвиняют друг друга в недобросовестности. Внутри страны Горбачев запустил кампанию по «оздоровлению общества», борясь с алкоголизмом и прогулами. Критики сомневаются, что эти меры смогут решить глубинные экономические проблемы. Хотя новый образ генсека вселяет надежды, путь вперед остается сложным. Мир ждет, сможет ли этот лидер действительно изменить Советский Союз.

Бостон большой город. Один из крупнейших в США, важный порт, финансовый и деловой центр. Четыре миллиона населения, если брать агломерацию, миллиарды и миллиарды крутящихся тут денег.

В эти годы он переживал расцвет. После тяжелых для города — впрочем, как и для всей страны — 70-х, связанных с деиндустриализацией, безработицей, высокой инфляцией и перехлестывающей через край преступностью, новое десятилетие принесло местным жителям покой, рост благосостояния и глобально — новые возможности.

— Все, Сеймур, я на обед, — губернатор штата Майк Дукакис с улыбкой отмахнулся от попытавшегося его догнать с какими-то бумагами в руках помощника и торопливо вышел из здания правительства штата. Бросил взгляд на часы, вдохнул теплый летний воздух и пружинистой походкой сбежал вниз по парадной лестнице, ведущей от местного «Капитолия» к Бакенной улице и центральному публичному парку.