— Мой… Муж… — слабо ответила она, жадно хватая воздух пухлыми губами.

— Ему повезло. — прошептал я.

Я сделал еще пару порезов, уже глубоких, но не опасных. Вероника вскоре потеряла сознание. Мне стало скучно и я, проверив все узлы, побрел обратно на базу.

Вернулся я к ней через два дня, принёс немного воды. Странно, что мертвецы не набежали.

— За что?… — вновь плачет она. — За что ненавидите?

Я обомлел.

— Верно. — даже цокнул я. — Ненависть, она внутри, её нужно выпустить, иначе она просто сожрёт тебя. — я обхватил красивое лицо девушки, смотря прямо в глаза, чтобы лучше донести мысль. — Она живая, она змея внутри тебя, которой нужно давать выход, чтобы она не поглотила тебя самого. Ты понимаешь? — с восторгом закончил я.

Её тупое выражение лица меня расстроило. Нихрена она не поняла.

Я ударил её по лицу, разбивая губы. Пару надрезов, освобождая её тело от верхней одежды. Богиня во плоти, только чего-то ей не хватает. Удар в лицо, её голова мотнулась в правую сторону. Долгий, пронзительный взгляд на меня, что-то звериное мелькнула в её глазах. Она плюнула вязким, кровавым сгустком мне в лицо. Ломаю правую кисть, девка надрывно орёт. Левую. Она сломанной куклой повисает на верёвках.

— Я научу тебя послушанию.

Неспешным шагом иду обратно. Проставляюсь даунам с вышки, бутылка водки и шастай в обе стороны, сколько свободной душе угодно.

На следующий день, уже в хорошем настроении, вновь иду на свидание с Вероникой.

Верёвка, которой я её привязывал, была порвана. Блядь. Метаюсь из стороны в стороны, не знаю куда бежать и что мне делать. Присел на землю, прислонившись к дереву спиной. Задрал голову, чтобы слёзы закатились обратно. Хмурюсь, и медленно встаю. Моя Вероника сидит прямо надо мной, со взглядом испуганного крольчонка. Рывком скидываю её на землю. Она кричит и плачет, размахивая сломанными кистями. Пинаю ногой в лицо, ломая нос. Привязываю бесчувственное тело. Смотрю на неё с сомнением. Пришлось даже плеснуть воды в лицо, чтобы очухалась.

— Ещё раз убежишь, я тебя убью.

— Убей… — слабо произносит она, её взгляд пуст.

Я не готов был терять её, пока что не готов. Снимаю с плеча винтовку, дроблю прикладом коленные чашечки. Вероника давно перешла на ультразвук, но не останавливаюсь.

Больше она не сказала мне ни слова. Наверное обиделась, чё с этих баб взять? Вечно им что-то не нравится.

— Барыга, выблядок. Увижу суку, раздавлю. — рычит Быков, вырывая меня из воспоминаний, я даже вздрогнул.

— Ты чe? — спрашивает Зима.

— Мы сначала на третьем этаже затихли, дак эта мразь, гранату кинул, и бежать. Пол не выдержал мы вниз рухнули, большую половину раздавили, но ещe достаточно было. Тогда-то Юльку и укусили. — завыл Бык.

— Штаб! Говорит Зима! Как слышно?!

— Помех почти нет! Нашли что-нибудь?! — зашипела рация.

— Антон Михеев, позывной Барыга! Заключить под стражу до моего возвращения! Говорит командир первого отряда, Зима!

— Принято! — пришел ответ через минуту.

— Разберeмся, что к чему. — пообещал Зима, и отчего-то перевёл взгляд на меня.

Я скорчился. Разберёмся, как же.

Вероника быстро кончилась, не разговаривала со мной, лишь иногда тихо скулила от боли. Я же помог ей, я освободил её душу. А в итоге, сам же виноват остался. Нахуй она никому не усралась, но это же сделал я. Вот если бы Ярый, тогда да, простительно.

Мне никто не прощает ошибок, дак отчего же я, должен прощать чужие?

Рыжий

Как только прилетели на базу, выгрузили Быка к полковнику. После, Зима повёл нас в катакомбы на нижних этажах. Барыга уже сидел в одной из дальних камер.

Этот ублюдок выжил по чистой случайности. Он был не из наших, не из детдомовских, но жил в этом районе. Он был старше меня на три или четыре года, с отличным медицинским образованием, но что-то у него в жизни не сложилось. Вместо того чтобы найти нормальную работу, толкал дурь в районе. И уж не знаю, что он туда бодяжил, но знакомые нарики рассказывали, что стаф хорош. Дак вот, этот урод ебливый, заныкался в каком-то подвале, вояки его оттуда, не пойми зачем, выковыряли и притащили на базу, за пару дней до нас. Я давно хотел завалить суку, но то он медик, то со вторым отрядом, сейчас же, момент лучше некуда.

— Что происходит?! — истерично взвизгнул он, когда весь мой отряд завалился в камеру.

— А сейчас, мы будем тебя убивать. — радостно оскалился я, хотя был на пределе.

И вот какая штука, всем было плевать на второй, на Родного, на новенькую Молнию, да даже на Быка. Только предателей и крыс никто не любит, люди и так каждый день пачками подыхают, хорошие люди, дети, матери. А мрази и уроды живут, живут и радуются. Мы тоже не ангелы, вот только никто из нас своих не бросает. Да и барыг я ненавижу, и всё что связано с дурью. Только слабаки глушат себя с помощью фуфла. Моя мать была слабой.