– Да, я в профилактических целях просто затеял проверку, чтобы не расслаблялись. Но вот что я понял, товарищи. Пока наши подопечные не спалятся на сбыте той части продукции, что от нас утаили, мы не узнаем о том, что они вообще приворовывали. И тут главный вопрос, кто их спалит? Мы сами или компетентные органы?

Лёгкий ропот пронёсся за нашим большим столом. Сел на своё место, мол, я закончил. Дал вам пищу для размышления, думайте…

– Подожди, – удивлённо посмотрел на меня Бортко. – А что ты предлагаешь?

– Давайте обсуждать, – ответил я. – Но учтите, что бы мы ни предприняли, это будет достаточно затратно. Дороже, чем обходятся обычные профилактические меры. Это же надо или внедрять кого-то на объекты. Или выборочно тотальный контроль объектов устраивать. При этом у нас пока реальных подозрений и нет, только опасения. А реальные подозрения могут появиться только в случае значительного уменьшения доходов или отсутствия расчётного роста доходов. А люди же тоже не дураки и допускать ничего подобного не будут. Будут грамотно приворовывать, и никто этого не заметит ни по каким цифрам… Сам их, блин, этому научил! А учу я хорошо…

– Так. Ну хорошо. Контролировать затратно, – переглянулся с Захаровым Бортко. – Но совсем не контролировать слишком рискованно?

– Согласен, – кивнул Захаров, задумчиво глядя на меня. – Юрич, твои предложения?

– Надо подумать… Говорите, за руку схватить можно только на сбыте? Трудно и маловероятно… Без наводки мы за такие дела не брались.

– И что же делать? – обеспокоенно спросил Сатчан. – Ждать, пока левак где-то случайно всплывёт и на нас выведет?

– Тут ещё знаете, какой момент может быть, – задумчиво проговорил я. – Что они свой левак будут через розничные магазины гнать, что мы открываем сейчас при предприятиях.

– Ну, это уже не так страшно, – успокоился Сатчан.

– Не скажи, – возразил ему Ригалёв. – Любое воровство надо пресекать.

– Согласен, – поддержал его Бортко. – А то почувствуют свободу, безнаказанность, а к чему это приводит, мы, вон, уже видели. Главному инженеру затрапезной фабрички и первый секретарь райкома не указ!

– Подумай, Паша, – посмотрел на меня Захаров. – Что тут можно сделать?

– Без дополнительных затрат ничего, – покачал я головой. – А так, есть варианты. Можно, к примеру, считать весь материал, проходящий через проходную. Сверять затраты материала на выпуск, остатки материала… Тут суть в том, что фактическое поступление надо фиксировать. То есть охрана на воротах своя должна быть.

– Ну вот! Уже какая-то конкретика, – воскликнул Мещеряков. – Посчитать фактически проходящий через проходную материал. Это запросто. И не так и дорого.

– И, кстати, если делать это открыто, – добавил Захаров. – Вот вам и дисциплинирующий фактор. Кто из них знает, что мы там потом с этими цифрами делаем?..

– Главное туману побольше напустить, – рассмеялся Бортко.

– Вот, я всегда говорю, что безвыходных положений не бывает! – воскликнул Нечаев.

Похоже, товарищ здорово струхнул, – подумал я, еле сдерживая улыбку. Рабочая часть совещания на этом закончилась и сразу несколько рук потянулось к бутылкам.

Уже проходя вдоль стола и прощаясь с коллегами, слышал, как Гончарук потрясённо делился с Осиповым, что он очень рад, что к нам перешёл. Мы на таком глубоком уровне все вопросы прорабатываем!..

Уже в раздевалке, собираясь, подумал, что хоть одной проблемой уже меньше. Как любит повторять Сатчан, доложи начальству, сними с себя ответственность. Теперь это их головная боль.

Приехав домой, пригляделся к жене. Облегченно выдохнул, вроде всё нормально. А то же могло так случиться, что она утром почту проверила и на анонимку ещё одну уже успела напороться. Но всё обошлось. Выложил сразу рыбу. Дети уже спали. Галия читала про Болгарию, а как я пришёл, метнулась на кухню меня кормить. Так, с чего начать? С появившихся у меня серьёзных сомнений по поводу правильного выбора нами няни, или анонимки? Ладно, начну с того, что первым сделало мой день не таким хорошим.

– Дорогая, похоже, какие-то нападки на меня начались, – положил я перед ней письмо анонима. – На работе сегодня начальник мне передал. Представляешь, кто-то в Кремль это отправил.

Москва, дом Ивлевых

Жена прочла письмо, удивлённо подняв брови. Поджала было губки, и я уже решил, что она начнёт сейчас куролесить.

– Кто же это такой неравнодушный? – неожиданно спросила она. – И почерк незнаком… Но явно женский…

– Почему ты сказала «неравнодушный»? – удивился я.

– Обидел ты кого-то, похоже. Очень злое письмо. Ты разве не обратил внимания?

– Правда? Не обратил… Первый раз лично анонимку на себя читаю. Думал, так и должно быть.

– Да нет! Мне приходилось получать анонимки, когда у Сатчана работала. Разные они бывают, конечно. Но с оскорблениями и в Кремль!.. Это ты кого-то сильно задел, – покачала Галия у меня перед носом письмом.

– А знаешь, ты права, – согласился я. – Понять бы только, кто на такое решился? А что почерк женский, так это вовсе не обязательно означает, что письмо от женщины. У злодеев обычно есть жены или подружки, что с готовностью в таком деле помогут…