Бывший фельдфебель отнюдь не горел желанием лично ковыряться в бомбе. Он сделал то, что и должен был: срочно вызвал дежурного начальника охраны рейхсмаршала. Тот точно так же соблюл инструкцию: вызвал специалиста по обезвреживанию бомб. И тут же поставил в известность хозяина поместья.

Через час приехали одновременно Геринг и сапер. Второй разом установил, что никакой взрывчатки в бомбе не было. Зато в ней имелись гигантский букет незабудок и письмо, адресованное лично рейхсмаршалу.

Геринг уже читал доставленное столь необычным способом послание, когда прибежал адъютант.

— Чрезвычайное сообщение, герр рейхсмаршал!

— Что там? — поднял глаза Геринг.

— Только что по радио передали: на стадион, где праздновалась годовщина выступления партии в Мюнхене, сброшена бомба!

— Как фюрер?

— Не пострадал. Его увела охрана, но, к счастью, бомба не сработала. Жертв нет.

Геринг дочитал письмо, подумал и повернулся к адъютанту.

— Райнер, мне срочно нужно в Берлин! — тут рейхсмаршал отвлекся, взял листы бумаги и принялся быстро писать. — Срочно свяжитесь с гросс-адмиралом Редером и передайте ему это сообщение. Также вот приказ для генерал-лейтенанта Штудента [37] .

Формально говоря, Эрих Штудент был подчиненным рейхсмаршала. На самом деле эти двое знали друг друга еще с Первой мировой войны. Их отношения не ограничивались чисто воинской субординацией. Толстый Герман знал, что на Штудента он может положиться.

Илья Мазурук и его штурман Вадим Падалко получили самую легкую (в навигационном смысле) задачу. Их самолет мог использовать УКВ-наведение. Но имелись дополнительные условия: штурман, руководствуясь данными от разведывательных полетов, должен был елико возможно избегать обнаружения радарами. Вот почему бомбардировщик заходил на цель с юго-запада, а не с востока.

Диалог при подходе к цели звучал по-деловому:

— Есть сигнал от УКВ, отклонение… четыре градуса к северу.

— Даю коррекцию курса.

— Идем на цель, отклонение в пределах точности.

— По времени?

— Через десять минут.

Насчет радарного облучения командир не спрашивал: если бы штурман его заметил, то непременно доложил.

— Коррекция курса: градус к западу.

— Даю.

И, наконец, сакраментальное:

— Сброс!!!

И через считанную минуту долгожданное:

— Цель захвачена!

Само собой, после такого сообщения Мазурук с чистой совестью мог посчитать задание выполненным. Но в полученном приказе также значилось: "Принять все меры для соблюдения скрытности". Вот почему штурман проложил обратный маршрут с учетом местонахождения немецких радаров. Но ни он, ни командир не могли знать, что их скоростная машина все же была обнаружена.

Совсем иначе сложилось дело у Каманина. Нет слов, на Вильгельмсхафен вышли прямо идеально. Мало того: каким-то непостижимым образом удалось избежать облучения радарами. И та цель, на которую изначально предполагалось опустить посылку, тоже была на месте: устаревший учебный линкор "Шлезвиг-Гольштейн", сохранявший некоторую артиллерийскую ценность, но лишь как средство поддержки своих войск. В морском бою полезность этого антиквариата была более чем сомнительна.

Командир и штурман были твердо убеждены, что все идет по плану. К сожалению, сам план не учитывал некоторые тонкости, связанные с погодой. Тот день был не только пасмурным, но и ветренным. В результате бомба, точно нацеленная на палубу, ушла в сторону. После раскрытия парашюта порыв почти штормовой силы дунул… и бомба приводнилась на расстоянии метров десять от борта.

Легко понять, что видеть этого никто из советского экипажа не мог. Самолет уходил почти по прямой от берега в Немецкое море. Радары на берегу молчали. Вот почему в момент, когда индикатор радарного облучения замигал, штурман посчитал, что эта неприятность — первая по счету.

— Нас может поймать радар, на пределе, — спокойным голосом возгласил Николай Жуков. — Англичане. Уходить надо на норд-ост. Азимут тридцать три.

— Это почему? У немцев тоже имеются, — Каманин не то, чтоб был настроен на спор, просто напряжение боевого вылета требовало хоть какого-то выхода. Однако штурвал слегка довернул.

Штурман отлично усвоил теорию:

— На нашем радаре три надводные цели, идут на норд. Немцам там делать нечего. Если верить разведданнным, они пока что побаиваются открыто схестнуться с британским флотом. Кстати, по прогнозу внизу вполне себе шторм, так что авианосец (если он там есть) поднять палубную авиацию не сможет.

— Палубную авиацию? Не смешно. Даже на четырехстах пятидесяти они нас не то, что не догонят — даже не увидят.

Жуков был почти прав. Ту-95 могли заметить — в теории. В этом случае дежурный оператор линкора "Родни" обязан был бы доложить непосредственному начальнику. Но не сделал этого, поскольку существовали препятствующие тому объективные причины.

Несовершенный английский радар не мог поймать цель на высоте одиннадцать километров. Также он не мог засечь объект на расстоянии девятнадцать миль. А тот факт, что само излучение радара экипаж советского бомбардировщика зарегистрировал, отнюдь не означал того, что и английские моряки заметили воздушную цель.