Еще одна группа военнослужащих, прибывших на тентованном грузовике, притащила складные столы и стулья, устроила на них загадочную аппаратуру и тут же принялась ее настраивать. Назначение всего этого сразу сделалось понятным для посвященных: несомненно, эти устройства были предназначены для того, чтобы управлять беспилотными самолетами по радио.

Многие наблюдатели отметили, что в самом начале взлетно-посадочной полосы расположилось порядочное количество совершенно незнакомых небольших самолетов с винтом сзади, утолщенным рылом, а пилотской кабины, как и ожидалось, на них не было вообще.

– Ну точно кашалот, - отметил кто-то из бывалых моряков. Другие промолчали, хотя многие сравнили форму аппаратов с более привычным головастиком.

Взлетали эти аппараты бесперебойно, один за одним. Решительно все наблюдатели отметили непривычное звучание двигателей со свистящим обертоном. Специалисты-авиаторы среди зрителей отсутствовали, вот почему некий капитан второго ранга поинтересовался:

– А скорость у них какая?

– Четыреста, - лаконично бросил стоявший неподалеку седой начальник - явно на немалой должности, судя по петлицам коринженера.

Стволы бронированной зенитки чуть довернулись, но при этом смотрели не точно на цель, а с явным упреждением.

– Уже ведут, - столь же коротко молвил седой, и, подумав, добавил нечто более длинное и понятное: - Те должны подняться до трех девятисот.

– А теперь 'Шилка', - продолжил игру в загадки товарищ коринженер.

О том, что это такое, присутствующие догадались очень скоро. Восьмерка беспилотников набрала высоту, потом с пологого пикирования перешла на бреющий полет. Зенитчики из моряков (тут были и такие) машинально отметили, что высота полета вряд ли была больше пятнадцати метров, то есть готовился условный сброс торпед. Зенитка с четырьмя стволами, которая с очевидностью и была той самой 'Шилкой', резво развернула башню.

Зрелище было эффектным: перед дульными срезами возник чудовищной величины язык пламени, длиной чуть ли не с видимую часть ствола. Звук лишь отдаленно напоминал перестук пулемета; скорее это походило на низкое короткое взревывание. Очередь длилась менее секунды. Тут же башня слегка довернула и гаркнула снова - и еще один условный торпедоносец ткнулся в землю, вздыбив черный фонтан грунта.

Почти немедленно открыла огонь и вторая установка.

Какой-то капитан третьего ранга засек время по заранее вынутому секундомеру.

– Шестнадцать секунд с десятыми на все про все, товарищи, - с плохо скрытым восхищением заявил любознательный артиллерист.

– За это время английский торпедоносец пролетает два с половиной кабельтова, - щегольнул эрудицией другой моряк.

– Обе зенитки работали в автоматическом режиме, - учительским голосом пояснил коринженер.
– Но также возможен ручной выбор цели, ручное же наведение... это если очень надо. Скажем, открыть огонь по находящейся на поверхности подводной лодке. Издырявит только так. Но это все же исключение. Наведение работает в любую погоду. Да, еще: корабль получит установки со стабилизатором, так что качка также не помеха.

Кузнецов начал раздавать приказы. Указывающий дорогу грузовичок-полуторка неспешно двинулся в сторону доков. Обе зенитки с низким гулом двигателей поехали за ним.

А товарищ коринженер с охраной направились в зданьице аэропорта. Им предстояло возвращаться в Москву.

И тут его перехватил адмирал.

– Сергей Васильевич, я правильно понял, что эти зенитные системы изначально сухопутного назначения?

Товарищ коринженер шумно вздохнул.

– Все верно, Николай Герасимович. Они такие и есть. Морские я просто не смог бы показать. Но документы на них будут - собственно, уже имеются - вы только укажите, куда доставлять артсистемы и в каком количестве. Однако со временем будет туго.

Нарком Военно-морского флота сохранил на лице полную невозмутимость, но подумал, что товарищ из НКВД, вероятно, что-то знает о предстоящей войне. И как раз по этой причине торопится.

– Ну, как прошло, Сергей Васильевич?
– поинтересовался начальник экономического отдела ГУГБ. Это была вежливость: перегон немецкого крейсера, несомненно, не входил в его компетенцию. Потому и вопрос был задан в нарочито неопределенной форме.

Ответ был таким же:

– Недурно, Иван Александрович. Но понадобится ваша помощь. Берусь доставить пятьдесят контейнеров по сорок тонн каждый, в них будет ценный металл для нужд авиаторов. Не золото и не серебро, сразу скажу. Первое, что потребуется: распустить слух, что, мол, внутри ящики, а в них металл для бронебойных снарядов, особо твердый. Кстати, насчет твердости - чистая правда. Такой материал, что его ни на одном станке не обработать, только литьем. Это чтоб не вздумали воровать и делать из него кольца, скажем. Второе: на каждый контейнер - хороший замок, понятно. Третье: все это должно храниться в некоем складе. И доложить об этом наркому. А то у меня был должок перед ним.

– Сделаем, Сергей Васильевич. Кто будет получать?

– Точно сам не скажу, но, скорее всего, профессора Бардин из Института металлургии и Минкевич из Института стали и сплавов. Под их руководством будут делать проверочные плавки...

– Вы хотите сказать: все это на опыты?

– В первую очередь на опыты. У нас есть данные, что с этим металлом возможны новые сплавы с набором отменных свойств, но эти сведения надо проверять. Ну и технологию отточить.

– Эка выражаетесь: 'технологию отточить'. Сразу видно, что инженер.