— На батарейке всегда еще успеем сделать, надо для начала поглядеть, как оно пойдет привычным способом, а уж там…

Группа получила сдержанную похвалу:

— Вы проделали хорошую работу. Осталось сделать намного больше, чем вы думаете, — возможно, это была шутка, но никто не улыбнулся. — С этого момента в рабочей обстановке общаемся по имени-отчеству. Изделие, которое вы состряпали, будет скопировано в другом месте. Пока что потребуется девять копий. Это будет моей заботой. Когда получим все десять штук, их надо будет промаркировать — лучше просто цифрами. Также понадобится выставить регулировки на вот какой набор высот…

Лев получил листок с цифрами и немедленно стал его пристально разглядывать.

— …и все изделия будут испытываться. Сбрасывать будем на цель с самолета.

На правах старшего по возрасту Михаил Петрович осмелился на неуверенное возражение:

— Сергей Васильевич, так ведь шашка разнесет блок управления, значит, в мелкие осколки.

— Вот это и будет одним из элементов проверки: насколько мелкими они получатся. Большие денежные потери, вы хотите сказать? Да, это так, но на них мы пойдем. Блок с полезной нагрузкой и с парашютом должен сохраниться, как понимаете. Второй элемент: работа системы наведения. Тут вижу трудность: сначала будем сбрасывать с высоты восемь тысяч, а потом с одиннадцати. Сейчас даю время на отдых. Я же пока займусь копиями. С завтрашнего утра будем регулировать. Также продумайте систему самоуничтожителя с батареей.

Рославлев дал подчиненным не совсем точную информацию. Сам он отправился не матрицировать бомбу, а организовать установку цели прямо на бетоне взлетно-посадочной полосы — конечно, так, чтобы не мешать авиаторам, то есть в самом ее начале и близко к боковому краю. Целью предполагалось сделать некое подобие фанерной трибуны, окрашенной в красный цвет.

Уже в конце рабочего дня в пустом углу ангара появилось десять управляемых бомб.

Вторым важным событием дня был прилет Александра Евгеньевича Голованова и Полины Денисовны Осипенко. Показ техники возложили на Чкалова.

Не стоит удивляться, что начал Валерий Павлович не с бомбардировщика и не с вертолетов (к тому времени он их уже видел), а с истребителя. Этот ход имел под собой некоторое оправдание: "Должны же они знать ту технику, которая будет их же прикрывать". Именно это было заявлено новоприбывшим авиаторам, хотя, строго говоря, не вполне соответствовало истине. Разумеется, ни о каком истребительном прикрытии по всему маршруту бомбардировщика и речи идти не могло: дальность полета Ту-95 на одной заправке куда как превышала радиус действия истребителя. Что касается вертолетов, то и тут Чкалов (возможно, неосознанно) допустил погрешность: при их максимальной скорости около трехсот километров в час сопровождение реактивными сверхскоростными истребителями становилось не очень-то простой задачей.

Потрясение майора Осипенко оказалось намного большим, чем Голованова — тот все же был гражданским летчиком. Она оценила и вооружение, и скорость могучего истребителя. Голосом, в котором не слышалось и намека на надежду, Полина протянула:

— Хотела бы я на таком полетать…

Ответ Чкалова был непривычно мягок:

— Поленька, сама должна понимать: без разрешения никак, а чтобы его получить, учиться нужно, а для учебы потребно время, а его и так-то люто не хватает.

Осипенко отреагировала жалобным вздохом.

Троица двинулась дальше в сторону громадного самолета. Чкалов опять обрел бодрость:

— Вот вам бомбер. Лексан Евгеньич, прими документацию. То есть, хочу сказать, краткое описание.

Голованов схватил тощую брошюрку с такой силой, как будто та только и стремилась, что улететь при первой возможности. Забыв положить описание в карман, он вспорхнул в кабину. Осипенко последовала за ним, хотя чуть медленнее. Чкалов даже не особенно торопился: он-то все это видел.

Наиболее сильное впечатление на будущего командира экипажа бомбардировщика оказало место штурмана. Чкалов это заметил:

— Ну что, мильёнщик [21] , понял, каково довести до цели этого дракона?

Вопрос был риторическим. Уж кто-кто, а Голованов с его опытом знал лучше любого другого, насколько важна работа штурмана для дальних полетов, особенно на большой высоте и при плохой видимости. И так думало большинство его гражданских коллег, пусть даже пилоты опережали штурманов в части славы и окладов.

— А теперь штурмовая авиация! — возгласил Чкалов, направляясь в сторону… непонятно чего, но явно боевого назначения.

— Так это автожиры! — воскликнула Полина. Ошибка была простительной: в тот момент майор глядела на аппараты в неудобном ракурсе. Это были Ми-28 и Ми-26 (от Ка-52 Странник по размышлении отказался).

— Вертолеты! — гордость в голосе экскурсовода была такой же, как если бы он лично их сконструировал и изготовил. — Горизонтальных винтов нет. Управляются наклоном ротора вместе с несущим винтом.

— Выходит, такой может лететь в любом направлении: хоть боком, хоть задом наперед, — сделала логичный вывод Осипенко.