— А хорошо получается у твоей матери — убеждать, — продолжает жрица. — Дар у неё такой, редкий и опасный. Окажись она под чужим влиянием или во власти эмоций, натворить бед сможет немало. Её и замуж отдали за Мишу, чтобы под присмотром была, да поближе к императору. Но получилось так, что только он и смог её уравновесить. Удачно получилось.

Я представил себе такой дар и содрогнулся. Убедить кого угодно и в чём угодно. Идеальный шпион. Бате повезло такой актив иметь. Тем более, управляемый.

— В общем, когда ритуал посвящения чуть не закончился трагедией, да ещё и после него ты очнулся без памяти… Ситуация на Севере вдруг оказалась сильно приоритетной. И их отправили туда в спешном порядке.

— Ситуация на Севере?

Я смутно себе представляю, что тут называют Севером, кроме того, что это про викингов. Наши самые близкие соседи, со своим странным и суровым пантеоном.

— Не могу я тебе подробности рассказать, Игорь. Да и не так просто это было бы сделать, объяснить нюансы политических отношений за пять минут. Норманны наши союзники, но фактически никто не знает, что происходит на их землях. Они очень скрытные относительно своих внутренних дел. Гостей принимают радушно, но на кухню не позовут, скажем так.

Понятно, не любят, когда суют нос в их дела. Загадочный народ под самым носом — дело, несомненно, требующее постоянного присмотра. Но…

— И это требует внимания главы разведки и сильного, хм, дипломата?

— Требует. Боюсь, только они и смогут справиться с возникшей ситуацией, чтобы она не превратилась в проблему. Пусть твой дед и форсировал их отъезд, но точно не зря. Большего я тебе сказать не могу, извини.

Понятно, что опять ничего не понятно. На Севере что-то творится, явно странное. Император сказал, что родителям, считай повезло, что смогли связаться. То ли их миссия настолько секретная, то ли… А вот опять не понятно.

Надо на досуге изучить Север этот. Если он будет, досуг.

— Это опасно? — вот что меня волнует, демоны с ними, со шпионскими играми.

— Не опаснее, чем гулять ночью по центру Петрополиса, — невесело усмехается Верховная.

Да уж, что может случиться в столице? Ну не прорыв же хаоса, в самом деле. Но уклончивый ответ меня беспокоит. Не то чтобы я проникся семейными узами. Но эти люди всё же меня защищали, так что я им обязан.

— Кстати, — вспоминаю я еще один вопрос. — Какая официальная версия случившегося этой ночью?

— Никаких демонов, конечно. Повреждение газопровода, утечка и взрыв газа.

Понятно. Ну хоть тут без неожиданностей, банальное оправдание, но вполне себе реалистичное. Пусть и не все поверят.

— А свидетели?

— А свидетели подтверждают, — отрезает она. — Всем пострадавшим оказана помощь и выплачена хорошая компенсация.

— Жертв много? — я не хочу задавать этот вопрос, но заставляю себя.

Верховная молчит, только пристально смотрит холодным взглядом. Добрая бабушка выключается.

— Не надо тебе этого знать. Это не ты виноват, — наконец отвечает она.

Конечно, не за мной охотился этот психопат. Как бы его не обманули, оправдать то, что он устроил, я не могу. Панаевский позволил себе свихнуться на почве фанатизма. Но преследовал он меня.

— Давайте всё же я сам буду решать, что мне надо знать, а чего нет, — я злюсь и чуть не разбиваю чашку, зажатую в руке. — Когда за меня решают другие, получается полная хрень.

— Не выражайся, Белаторский, — жрица морщится. — Это не та информация, которая тебе поможет.

Я продолжаю сверлить её взглядом, аккуратно поставив на столик чуть треснувший по краю сосуд.

— Жертвы есть, — сдаётся жрица, мрачнея. — Несколько демонов забрались в здания.

— Дети? — мне становится тяжело дышать, но я не отступаю.

Верховная чуть заметно кивает. Приходится призывать силу, чтобы успокоить волну ярости, поднявшуюся внутри. Ну, держитесь, твари, я разнесу вашу пустыню до основания.

— Да простит меня Шед-Херу, но я понимаю твой гнев, — окончание фразы я почти не слышу.

Имя бога иссушивает меня изнутри, съёживая все органы. На какой-то миг я чувствую себя невесомым, словно дотлевающий лист бумаги. Все чувства пропадают, оставляя только невыносимую тоску и сожаление.

Я хватаюсь за подлокотник дивана и, кажется, рву обивку. Сила пульсирует, отгоняя наваждение. Жрица вежливо отводит взгляд, видимо решив, что меня трясёт из-за злости.

— Можете мне объяснить, как такое вообще возможно? Призыв демонов, — продолжаю, справившись с чувствами.

В горле пересохло, и я берусь за чай, руки дрожат, и чашка с блюдцем дребезжат, стучась друг о друга. Эдак я совсем дёрганным стану к последнему имени.