— Что у нас есть в меню? — спросила я, оглядываясь и чувствуя себя бесполезной.

— Завтрак буррито.

Мои глаза загорелись. Я любила хороший буррито на завтрак. На самом деле, это была моя любимая походная еда. Мой желудок заурчал при этой мысли. Я хихикнула.

— Извини.

Он улыбнулся и посмотрел прямо на меня. — Я позабочусь о тебе, Джоанна.

Я уверена, что он имел в виду завтрак, но мое тело действительно читало между строк, и его слова согрели меня. Мое сердце бешено колотилось. Он назвал меня Джоанной прошлой ночью и сегодня утром. Моя Джоанна, сказал он. Я улыбнулась про себя и медленно выдохнула, желая успокоить ад.

Линкольн тыкал палкой в огонь, где были завёрнутые в фольгу небольшие упаковки. Протянув руку вниз, он поднял одну, подбросив ее туда-сюда между ладонями.

Он свернул маленький буррито между ладонями и повернулся ко мне. Я протянула руку, чтобы взять его, и когда он вложил еду в мою перевернутую ладонь, то провел пальцами по коже на моей руке. Его руки были теплыми и грубыми, и мне пришлось сдерживать себя, чтобы не застонать вслух.

Присев на бревно у костра, я развернула свою малышку-буррито. Сверху шел пар, но я была так голодна, что щедро откусила.

— М-м-м, — сказала я, закрывая глаза. Это был самый вкусный буррито в мире, я была в этом уверена.

— Осторожнее с такими звуками, — низким голосом прошептал Линкольн мне на ухо. Я открыла глаза и увидела его лицо рядом с моим, глаза улыбались, когда он поставил чашку горячего черного кофе на землю у моих ног. Бабочки в моём желудке затрепетали.

Я посмотрела на его полные губы. Я хотела спросить его о том, что произошло прошлой ночью в воде. Мы просто собирались сделать вид, что этого не было? Он был расстроен, что мы поцеловались?

Перестаньте пялиться на него.

Пока я собиралась с духом, до группы донесся запах завтрака и кофе, и все они, спотыкаясь, начали вылезать из своих палаток. Линкольн выпрямился и вернулся к огню. Как я и подозревала, у каждого из них были затуманенные глаза и похмелье, включая Брэндона. Постанывая или протирая глаза, они неторопливо направились к нам, разрушая чары. Я бросила последний кусок буррито Баду и встала.

Я бросила последний взгляд на Линкольна и обнаружила, что он смотрит на меня. Я слегка улыбнулась ему, но его глаза были суровы. Мускул на его челюсти напрягся. Почему он вдруг так напрягся? Я сделала что-то не так?

Дыши. Просто делай свое дело и перестань беспокоиться об этом. Он не заботится о тебе.

Неожиданно мои глаза затуманились слезами. Мне предстоял долгий день сопровождения, и я не могла провести его, беспокоясь о том, означает ли что-нибудь тот разгоряченный момент прошлой ночи. Это не так. По крайней мере, для него. Я глубоко вздохнула и повернулась спиной к группе, чтобы проверить наше снаряжение, прежде чем мы отправимся в путь.

После того, как ребята оправились от сильнейшего похмелья, мы собрали лагерь и пошли вверх по хребту. План состоял в том, чтобы пройти пешком вдоль подножия горы, останавливаясь, чтобы порыбачить по пути к домику. Если мы хотим добраться до домика до наступления темноты, нам нужно двигаться дальше.

· · • • ? • • • · ·

— Хорошо, давайте попробуем узел Олбрайт. Это должно уберечь твою леску от разрыва, когда ты нацепишь силиконовую приманку, — небрежно сказала я Шону, одному из парней в поездке.

Мы стояли по щиколотку в прозрачной реке, вода журчала мимо нас по гладким камням, а он смотрел на это. Я намеренно замедлила движения, давая ему увидеть, как я завязываю узел.

— Это немного тяжелее, с десятью оборотами, но когда ты его установишь, эта рыба никуда не денется, — продолжила я. Я зажала три лески между пальцами и намотала их друг на друга — узел, который я могла сделать во сне. Туго натянув леску, я закрепила узел, а затем обрезала конец лески.

— Все готово, — сказала я, бросила его катушку и отошла.

— Спасибо, Джо. — Шон наклонил голову.

Мне нравилась эта часть рыбалки. Конечно, всегда будет волнение от ловли, но больше всего мне нравилось учить людей узлам, рыбе, стойке и всему. Рыбалка на поплавок и приманку в озерах была забавой, но ловля нахлыстом была искусством.

Я отступила назад, чтобы дать ему достаточно места для практики в технике. Он был немного резким в своих движениях, и ему было трудно поместить мушку в место, где ее могла бы увидеть мигрирующая рыба.

— Ты не возражаешь, если я дам тебе несколько советов? — спросила я. Вмешаться, чтобы предложить помощь, считалось деликатным. Иногда меня встречали с безразличием, иногда даже с гневом. Очевидно, быть девушкой означало, что я не могу быть хорошим рыбаком.

— Да, это было бы здорово! — ответил Шон.

С облегчением я побрела вперед по воде. Он передал свой удочку и осторожно отошел к берегу, чтобы видеть, что я делаю.

— Следи за моей позицией, — я немного подпрыгивала на ногах, чтобы привлечь его внимание к постановке стопы, — но, что более важно, следи за движениями моих рук, — проинструктировала я, отводя руки от тела. — Это тонко, но, если ты думаешь об этом как о танце, леска должна плавать там немного лучше.