Смахнув с глаз прядь выпавших волос, я снова сосредоточилась на том, что делала. Любые чувства к Линкольну, которые всплыли на поверхность после стольких лет, не сработали. Эта поездка закончится завтра, и я вернусь к своей обычной жизни — найду клиентуру, найду новые места для рыбалки, буду скитаться, куда меня ведет вода.

Так почему же от мысли о жизни во сне у меня болел живот?

· · • • ? • • • · ·

Ужин удался. Все пятеро ребят с гордостью попробовали свежую речную рыбу, которую они помогли поймать. Линкольн снова удивил меня, добавив к рыбе лимон и свежие травы, превратив ее из хорошей в изысканную. Тот факт, что он был приличным поваром, не помогал мне прочно закрепить его в зоне друзей, но я изо всех сил старалась свести к минимуму свои взгляды исподтишка. Настроение было легким, и когда потрескивал огонь, вырывались истории и пиво.

— Джо! Сними груз, выпей пива, — крикнул Стив, когда я направилась к своей палатке. Судя по всему, сегодня я доказала, что способна тусоваться с парнями.

— Всего одно, — сказала я. — Завтра будет долгий день нашего обратного похода к машинам.

Я снова села, открывая крышку недостаточно холодного пива, которое протянул мне Шон. Когда между нами потрескивал огонь, они рассказывали истории друг о друге, шутки, которые устраивали в колледже: типичные разговоры о пожаре.

Линкольн тихо сел рядом со мной. Он не общался с группой, но иногда тихо посмеивался над их нелепыми историями. Всё это время его голова была опущена, и он что-то плел руками.

Как только любопытство взяло верх надо мной, я наклонилась к нему всем телом и прошептала:

— Что там у тебя?

Он перевел взгляд на мое лицо и, когда огонь заплясал в этих бледно-голубых глазах, сказал:

— Просто занят.

Не испугавшись того, что было похоже на отмахивание, я продолжила:

— Макраме?

— Я должен знать, что это такое? — он больше не поднимал глаз.

— Знаешь, макраме. Только не говори мне, что у тебя не было бабушки с подставкой для растений из макраме. У всех была! — я улыбнулась, надеясь, что моя небрежная шутка покажет ему, что я не против того, чтобы мы вели себя так, как будто то, что произошло между нами, было нормально.

При этом он взглянул вверх, и я не смогла сдержать улыбку, расцветшую на моем лице. Напряжение в его плечах ослабло, и он склонил голову ниже. Я наклонилась ближе к нему, чтобы услышать его низкий голос.

— На самом деле это не так уж и далеко, — прошептал он, открывая руки, чтобы показать две длинные оливково-зелёные веревки. — Паракорд, — продолжил он. — Ты знаешь, что это.

Я не могла сдержать удовольствия от его предположения, что я знаю, что у парашютного шнура есть все виды применения — от привязывания снаряжения до использования в качестве аварийной веревки. На самом деле я всегда носила несколько метров в рюкзаке. Это было удобно.

Отстранившись, Линкольн вернул внимание своему занятию. Я наблюдала, как его длинные пальцы ловко перебирали шнуры. Вытягивал одну прядь, заворачивая за остальные, заправляя конец через себя в небольшую петлю. Он работал быстро, слишком быстро, чтобы я могла точно сообразить, как это повторить. Он спускался вниз, методично создавая повторяющиеся узлы по всей длине.

Дойдя до конца, он завязал последний узел. Линкольн взял небольшой перочинный нож и отрезал конец. Наклонившись к огню, он поднес веревку к нему. У меня перехватило дыхание, когда я подумала, что он собирается бросить это в огонь. Вместо этого, когда жар слегка расплавил обрезанный конец, Линкольн лизнул палец и провел им по шнуру, запечатав его. Я отвела взгляд при мысли о языке Линкольна в других местах, чувствуя, как жар огня покалывает и согревает мою кожу.

— Вот, — сказал он, протягивая одну руку мне. Я посмотрела на неё, сбитая с толку, но вложила свою руку в его. — С днем рождения, Джоанна.

Он отпустил мою руку, но обмотал веревку вокруг моего запястья — браслет. Я уставилась на него. Как он узнал, что у меня день рождения? Неужели Финн что-то сказал? Письма?

Мои глаза метнулись к нему, и улыбка заиграла на его мягких, полных губах, изогнувшихся в одном уголке.

Браслет идеально подошёл на моё маленькое запястье. Маленькие крест-накрест узелки обвивались вокруг, и казалось, что вместо руки веревка натягивается вокруг моего сердца. Я тяжело сглотнула.

Короткое «спасибо» вырвалось шепотом, когда Линкольн закончил завязывать узел. Его пальцы коснулись чувствительной кожи на внутренней стороне моего запястья, прежде чем он встал.

Я смотрела, как самый красивый, задумчивый, сбивающий с толку мужчина отошел к огню.

Глава 17

Линкольн

Огонь догорал дотла, пока наша группа продолжала обмениваться историями. Я был уверен, что большинство из них полная ерунда, но обычное чувство беспокойства, которое я испытывал, исчезло.

Я сидел, оглядывая группу, ожидая, когда укол напряжения и паники пронзит меня. Когда уши будут прислушиваться к любому шороху, а глаза метаться вокруг, выискивая опасность. Мое настороженное восприятие окружающего по-прежнему оставалось на месте, но исчезло острое, как лезвие, напряжение, которое обычно было со мной.

К счастью, пива было недостаточно, чтобы кто-то мог сказать лишнего, и в основном все выглядели как счастливая пьяная группа, хотя и немного шумная. Джоанна осталась с группой, так что я тоже решил не ложиться спать. Я дважды ловил её на прикосновении к браслету, который для неё сделал, и мне показалось, что я увидел ямочку на её щеке.