Я не стал дожидаться очередных вопросов от очередной смертной, которая сейчас поймет, что ее последние воспоминания сильно отличаются от реальности, и быстренько вернулся в ресторан. Оставил винную фею на улице, неподалёку от парковки. К тому же, она, в отличие от Алисы, и правда на момент встречи со мной, была бессовестно пьяна. Вот как раз и проветрится.

Когда появился в зале, Алисы уже там не было. А вот еда на моем столе была. Почти полностью остывшая. Это меня расстроило, но не остановило. Часть блюд я все же вкусил. Затем расплатился и поехал домой.

Лежа в постели, с книгой в руке, я тщетно пытался освободить свои голову от мыслей. Все — завтра. Сейчас нужно просто отдохнуть. Несомненно, находиться в человеческом теле забавно, но сосуд требует определенной подзарядки.

В общем, пока ворочался с боку на бок, перелистывая страницы, сам не заметил, как уснул. Оказывается, это еще и неконтролируемый процесс.

Так вот…Беру свои слова обратно. Сон больше не кажется мне такой уж отличной штукой, как я решил изначально. Слишком поторопился с выводами. Потому что сегодня мне снова снилась какая-то ерунда. Не кладбище, конечно, и не Мамона в могиле, но тоже весьма нервирующий сюжет. Лютая дичь.

Наверное, нельзя так говорить о мёртвых… Ладно, не лютая дичь. Мне снилась моя ненаглядная Лилит, что в принципе не сильно отличается от лютой дичи.

Она сидела прямо на окне спальни, грозила пальчиком и смеялась. К сожалению, проснувшись, я больше ничего не смог вспомнить. Только ее чертов смех, который казался мне издевательским.

— Срань какая-то. — Категорично заявил я, глядя в потолок.

Полежал, подумал. Что мог означать сон? Это намёк? Предупреждение? Сначала мне приснился почти уничтоженный Пандемониум, теперь Лилит. И-и-и? Хотелось бы конкретики.

Никаких версий в голове не появилось, поэтому я сполз с кровати, быстренько переоделся и выскочил из спальни.

— Ах ты ж! — Вырвалось у меня вслух от неожиданности.

Сразу за дверью, практически уткнувшись в нее носом, стоял мужик в униформе, тот самый Виктор Леонидович.

Он посмотрел на меня недовольным взглядом, будто это я нарушил его покой, а не он отирался у моей спальни, потом молча развернулся и пошел к лестнице. Идиотство какое-то…

Я спустился вниз, рассудив, что в такое время, скорее всего найду патологоанатома в столовой. Наверное, мне нужно сказать ему что-нибудь ободряющее, пока он действительно не чокнулся в изоляции. Говорящий — это ценный экспонат. Сумасшедший Говорящий — это по-прежнему ценный, но немного опасный экспонат.

Мои предположения как всегда оказались верными. Я вошел в столовую и сразу увидел Степана.

— Ты куда?! — Вскинулся Марков.

Патологоанатом, конечно же, заметил мою скромную персону, которая нескромно открыла дверь здорового, как гардеробный шкаф, холодильника, хапнула оттуда ножку запечённой курицы и на ходу сунула ее себе в рот. Моя персона была голодна.

Степан сидел в гордом одиночестве, с тоской изучая тарелку, на которой лежало… Ну, наверное, завтрак. По мне, так это просто трава перемешанная с каким-то невкусным фруктом. Вроде бы смертные его называют авокадо.

У Степана есть одно забавное качество, он не умеет отказывать и говорить «нет». Вообще, конечно, забавных качеств у Степана до хрена, но конкретно сейчас он сидел и страдал за столом из-за вышеупомянутой особенности своего характера.

Маркову, судя по тому, каким взглядом он проводил куриную ножку, явно хотелось мяса, но кухарка решила, что Степану необходима здоровая пища.

Мне кажется, на самом деле, эта женщина обманом завладела кухней. В реальности она — сумасшедшая маньячка, которая ставит на людях опыты, заставляя их есть всякое дерьмо, но прикрывает свое сумасшествие лозунгом: «Даешь правильное питание!».

Я не козел, есть траву не собираюсь, о чем сообщил кухарке в первые же дни. Она, конечно, пыталась возразить и даже сунула мне под нос какое-то смузи бледно-зелёного цвета.

Это была первая и последняя попытка с ее стороны навязать молодому хозяину свое мнение. Просто молодой хозяин на тот момент пару дней никого не обзывал, не пинал, даже не лапал за задницу (как делал мой предшественник) и прислуга решила, что Забелина-младшего поцеловала в темечко Фея Доброты.

В общем-то, кухарка, вытирающая смузи со своего лица, стала громким звоночком. Да, молодой хозяин избавился от прежних замашек и за задницу он действительно никого не лапает, но характер его остался все таким же… непримиримым, вспыльчивым… назовем это так.

— Эй, Забелин. Але! — Окликнул меня патологоанатом. — Спрашиваю, куда ты?

— В ментовку. — Ответил я, пережевывая кусок курицы.

— Сегодня суббота. Разве менты работают по субботам?

— Откуда я знаю? Менты мне не отчитываются. Лично у меня есть дела. Вчера ещё кое-что произошло и я хочу спокойно, в тишине поковыряться в убийстве Сергеевой. Я тебе о ней рассказывал. А делать это дома — плохая идея. Есть ощущение, что везде, куда бы я не пошёл, в засаде сидит этот долбаный Виктор Леонидович. Стоит сделать шаг в любую сторону и он выскакивает из-за угла, как черт из табакерки. Такое ощущение, будто я не хозяин этого дома, а воришка с улицы, который собирается слямзить столовое серебро, а управляющий очень хочет поймать меня за руку.