Но в три часа утра меня разбудил Сашка. Его голос звучал мягко, но в нём чувствовалась тревога.

– Катя, что случилось?

Я открыла глаза и поняла, что это был сон. Всего лишь сон, который я не видела уже пять лет. Но он был таким реальным, таким ярким, что я до сих пор ощущала его на себе.

Проморгавшись, я прижалась к груди Сашки, ища защиты. Его руки крепко обняли меня, и я почувствовала, как успокаиваюсь.

– Да, – выдохнула я, прокручивая в голове воспоминания. – Один и тот же кошмар, который снова и снова возвращается.

Сашка ничего не сказал, только погладил меня по волосам, словно пытаясь прогнать наваждение.

– А что снится? – наконец спросил он, его голос был мягким, но в нём слышалось напряжение.

Я подняла на него глаза, не зная, стоит ли рассказывать. Но что-то внутри подсказывало, что Сашка поймёт. Он всегда понимал.

– Когда мне было шесть лет, я была у бабушки в деревне. Родители летели домой на самолёте, из командировки. Мама была беременна. Я очень их ждала, но меня мучило страшное предчувствие. И не зря. Самолёт разбился, и все, кто там был, погибли. С тех пор меня преследует этот кошмар, где я вижу, как всё произошло. Ощущение, будто в самолёте не родители, а я. И я переживаю эту панику снова и снова. Лет пять было тихо, а тут опять. Спасибо, что разбудил. И за то, что ты рядом.

Сашка молчал. Его руки всё ещё обнимали меня, а дыхание было ровным и спокойным. Но я чувствовала, как внутри него что-то меняется. Он словно пытался понять, как помочь мне справиться с этим кошмаром.

– Это не твоя вина, – наконец сказал он тихо. – Ты не могла ничего сделать. Ты была ребёнком.

Я кивнула, но внутри меня всё ещё была пустота. Этот кошмар всегда был со мной, и я не знала, как избавиться от него.

– Я понимаю, – продолжил Сашка, – но ты не одна. Я всегда буду рядом.

Его слова были простыми, но они проникали в самое сердце. Я почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза, но я не позволила им пролиться.

– Спасибо, – прошептала я, прижимаясь к нему ещё крепче. – Ты не представляешь, как это важно для меня.

Сашка лишь улыбнулся, но в его улыбке было столько тепла и понимания, что я почувствовала, как сердце начинает биться спокойнее.

– Я всегда буду рядом, что бы не случилось. – повторил он.

После того как я всё рассказала, у меня возникло странное, почти непреодолимое желание узнать о его прошлом. Я взглянула на Сашу, пытаясь понять, стоит ли задавать этот вопрос.

– Саш, – тихо произнесла я, – а что произошло одиннадцать лет назад? Если не хочешь говорить, не отвечай.

Я посмотрела на него, ругая себя за то, что затронула такую болезненную тему. Вдруг приступ вернётся, как это уже бывало? Но он молчал, глядя куда-то вдаль. Его лицо казалось высеченным из камня, лишённым каких-либо эмоций.

– Мне было пятнадцать, – наконец произнёс он, и его голос прозвучал так, будто он говорил о ком-то другом. – Мы с бабушкой ехали на репетицию перед моим первым выступлением. Но на дороге увидели авария. Машина врезалась в столб и загорелась. За рулём сидела девушка, она была без сознания.

Саша замолчал, и я почувствовала, как воздух вокруг нас стал густым от напряжения. Я не знала, что сказать, но понимала, что должна выслушать его до конца.

– Мы вызвали скорую и спасателей. Мы начали вызволять пострадавшую, и она была жива. Но когда машина взорвалась, меня отбросило в сторону. Ни царапины, а вот бабушка... Она не выжила. Но выжила девушка, ты её видела, моя бывшая жена.

Он замолчал снова, и я увидела, как его руки сжались в кулаки. Я не знала, стоит ли продолжать этот разговор, но что-то внутри меня подсказывало, что я должна быть рядом с ним в этот момент.

– Прости, – прошептала я, не зная, что ещё сказать. – Я не хотела тебя расстраивать. Это не твоя вина, так получилось.

Я посмотрела на него и поняла, что он всё ещё винит себя.

– Я до сих пор виню себя за то, что был избалованным подростком, который не ценил жизнь. За то, что мог бы поехать на автобусе или такси, но не сделал этого. За то, что не смог спасти свою бабушку.

– Ты не виноват, – повторила я, стараясь вложить в свои слова всю силу, на которую была способна. – Ты же был почти ещё ребёнком. Ты не мог ничего изменить.

Он посмотрел на меня, и я увидела в его глазах что-то, что не могла описать словами. Боль, сожаление, но и что-то ещё, что я не могла понять.

– Спасибо, что рассказал, – сказала я тихо.

Он кивнул, не зная, что ещё сказать. Но я чувствовала, что этот разговор стал для нас обоих чем-то большим, чем просто обменом словами. Это было признание, что мы оба пережили что-то ужасное, и что мы оба пытаемся справиться с этим по-своему.

После сложного, эмоционального разговора, мы уснули, но не сразу. Каждому из нас стало чуточку легче от того, что рассказали всё друг другу.