Обрывки летописи дома Волка, чье авторство не принадлежит Лугу, к вящей его обиде, а кому принадлежит — неизвестно. Кажется, истории записывал сам Черный замок, но как бы то ни было, почерк у неизвестного разборчивый, а происходило при Благом дворе в разные времена всякое.
Что-то, чему невозможно найти применение в «Темном пламени» (ибо там уже огнина размером с дом, новое полешко **просто так** бросать не нать), впрочем, и навечно закрыть в черновики отчего-то жаль.
Пусть будет тут: D
Волчья спальня
Дженнифер, пожалуй, впервые пришла к Алану сама — домой, без приглашения, и все равно будучи уверена, что он ждет встречи с ней тоже. Утреннее солнышко весело проглядывало за окнами, там золотилась первая настоящая, волшебная осень на памяти многих ши, в том числе — самой Дженнифер. Ее тянуло гулять, отмерять неутомимыми волчьими лапами лиги пути в любую сторону от Черного замка…
Алану, однако, путешествовать не светило, а без Алана Дженнифер и вовсе никуда не хотелось. Зато с ним — куда угодно, даже в замковый сад, даже на ознакомительную прогулку по темницам, даже… в облако пыли?
Дженнифер заозиралась, улавливая обонянием все одно больше, чем глазами. Да, в воздухе висела пыль, да, это были покои Алана — им тут пахло отовсюду, да, начальник замковой стражи никогда не казался ей неряхой!
Она прикрыла дверь и тут же вздрогнула: в соседней комнате раздался хлопок. Волчица поспешила туда заглянуть… Чтобы своими глазами увидеть, как Алан застилает постель.
То есть вот прямо Алан и прямо застилает.
Гибкий и тонкокостный волк казался силуэтом из тех, что остаются на окне зимой — тонкий, изящный, а тронешь рукой, исчезнет, разрушится. Поэтому Дженнифер и не спешила трогать, замерла в дверном проеме. Прислушалась. Нет, не показалось, Алан еще довольно хмыкал, кажется, временами мурлыкая что-то вроде старинной баллады.
— Тебя иска-ать не прекращу-у, в грозу-у, в дожди-и ищу-у, та-ла-ла-ла, я стану громовым огнем, ищу-у все де-ень за дне-ом, — при этом Алан недвусмысленно встряхнул простыню еще раз, до хлопка, переложил матрас, почистил с одной стороны, с другой.
Глаза невозможно было отвести — двигался ее супруг так же выверенно, как в бою, просто красиво, завораживающе. Дженнифер в очередной раз подивилась, за что ей такое счастье: влюбиться в него могла каждая, но чтобы он сам полюбил в ответ!
— Тебя не све-етит не найти-и, хоть сто дор-рог пр-ройти, — теперь Алан взбивал подушки, по очереди вытягивая их на руках за окно. — Твой свет меня-а приве-е-ол и тьма-а, а мо-ожет, ты сама-а!
Подушки перетряслись и устроились на матрас прежним выверенным порядком, как солдаты на параде. Дженнифер полюбовалась на подушки, потом на расстилающего простыню Алана и все-таки решилась обозначить свое присутствие.
— Алан? Скажи, мне кажется, или ты перестилаешь кровать?
Начальник замковой стражи обернулся неторопливо, улыбнулся заговорщически, приветливо кивнул и опять наклонился, подтыкать ткань.
— Нет, Дженни, нисколько, твоя наблюдательность все еще при тебе. Встречный вопрос: а ты думала, кто мне перестилает кровать?
— О, Алан, меня долгие годы мучила мысль о твоей кровати вообще и той, что занимает пространство рядом неприлично часто, — супруг хмыкнул, оценив построение фразы, — и я пришла к выводу, что это была особенно везучая служанка!
— О, Дженни, — Алан точно передразнивал ее! — Ты должно быть шутишь, льстишь своему старому и седому мужу! Я не похож на особенно ухоженного волка, да еще и со служанкой! К тому же, сама подумай, пришлось бы как-то объяснять или прикрывать ошейник…
Сердце забилось чаще и с пронзительной нежностью — Дженнифер и сама не представляла, насколько правдоподобной считает ту мифическую служанку.
— В общем, мороки не оберешься! — Алан подоткнул один край и обошел кровать, ближе ко второму.
— Но кровать-то! Кровать, Алан! Мог бы и попросить кого! — удивление не собиралось проходить.
Начальник замковой стражи перестилает кровать и поет любовные баллады над матрасом. Картина сказочная!
— Например? — Муж оживился, поднял глаза, темно-серые, насмешливые. — Джареда? Это будет еще более нелепо. Неуместнее тут смотрелся бы только Майлгуир с краем пододеяльника в зубах! Правда, тогда от ткани мало что осталось бы… К чему это я? А! К тому, дорогая жена, что волчьих королей не следует допускать до постельного белья, а волки вообще непредсказуемый народ!
Поцокал языком, покачал головой, выпрямился и обеими ладонями разровнял складки на ткани.
Оглядел комнату, недоверчиво хмыкнул, переложил квадрат чистого белья, обернулся вокруг себя, вздохнул.
— И раз уж ты тут, не могла бы мне посодействовать? Я, видишь ли, забыл наволочки. Они там, в дальнем комоде, нижний ящик, ты увидишь, — и махнул, примерно указывая направление. — А меня ждет противоборство с пододеяльником, ох…
Дженнифер бросила любопытный взгляд на мужа, но удалилась за затребованными наволочками. Где стоит комод, она помнила хорошо, найти их не представлялось трудным делом, и действительно, все обнаружилось на том месте, которое Дженнифер помнила.
Нижний ящик, несмотря на приличный возраст мебели, выдвинулся без усилий, пусть был тяжелым, как всякая деревянная вещь. Наволочки лежали странно — одна была сверху, а вот вторая все никак не желала попадаться Дженнифер на глаза. Волчица недовольно заворчала, переложила белье глубже… и наткнулась на какой-то старинный листочек, то ли вырванный из фолианта, то ли изначально представлявший собой обрывок бумаги.
В самых быстрых штрихах на одной стороне красовался узнаваемый Советник, а на второй простым и хорошо читаемым почерком Алана было выведено «Не реагировать, когда стражники хихикают при виде рисования», потом какая-то фраза была замалевана густо, ниже значилось «делать вид, что не знаю советника — еще хуже», а совсем по краю змеилась надпись «вроде бы похоже, мне нравится, но лучше припрятать».