Я снова стала считать его шаги. Сейчас их было четыре. А потом он остановился. Недалеко от меня.

– Ну, я жду, - произнёс он тоном, не терпящим возражений.

– Лера, я жду, - повторяет он командным голосом.

– Что ты ждёшь? – я с трудом справляюсь с эмоциями и мыслями, которые меня атакуют.

– Давай, приступай. Этот вип-номер, кстати, очень дорого стоит. Отрабатывай, - делает последний шаг ко мне, а наши тела почти касаются друг друга.

Что же я наделала. Я, будущий международный журналист, который должен уметь договариваться с людьми, не теряться при различных обстоятельствах, находить слова, довела этого парня до такого состояния, что он вполне готов сейчас кого-нибудь пристукнуть. Между прочим, не исключено, что и меня в том числе.

Да, он виноват. Он кругом виноват. Но я… Как я сейчас ему объясню, что совсем не этого хотела. Что это был порыв отчаяния – явиться сюда. Что сразу передумала, как только переступила порог клуба.

Да и пару часов назад я совсем не хотела решать проблему вот таким способом. Выпила почти полбанки успокоительного. Странно, что ещё вообще держусь на ногах.

Он сильно прижимает к себе и грубо впивается в мои губы. На некоторое время ему даже удаётся заставить меня впустить его в мой рот. Но, я, несмотря на дикую слабость, отталкиваю его с такой силой, что сама удивляюсь себе.

Теперь он стоит в пару метрах и с ненавистью смотрит на меня.

– Не нравится, Лера? А как ты хотела? Когда продаёшь своё тело, именно так и относятся к тебе другие.

Я понимаю. Заслужила. Но ведь это ты достал из моих глубин то тёмное, что я почти продала свою душу. Столько испытаний не каждый сильный человек выдержит. А что говорить про меня, когда я во всём сомневаюсь. И за мной нет никакой поддержки.

Нужно ему рассказать про маму. Он человек. У него тоже есть родители. Он должен понять. Надо уговорить его помочь мне хотя бы восстановиться в универе. Это же его рук дело. Он свободно прогуливает, а его никто не трогает.

Хочу. Хочу это всё ему сказать. И про маму хочу. Но гордыня ест меня изнутри. И я произношу совсем другие слова.

– Максим, ты сам мне предлагал таким способом рассчитаться за твой бампер. Не высокую ли цену установил? – меня заносит, и я продолжаю. – Так почему теперь это тебе не нравится? Когда покупаешь тело, именно так и относятся к тебе другие.

– Замолчи, пожалуйста. Прошу тебя, больше ничего не говори, - он садится на диван и обхватывает свою голову.

Я понимаю, что это тот момент, когда можно изменить своё будущее. Эта мысль просто врезается мне в голову.

Я, шатаясь в разные стороны, несмело подхожу к дивану. Пытаюсь справиться с сильным головокружением. Тщательно подбираю слова в уме. У меня будет всего один шанс, чтобы всё исправить.

– Максим, пожалуйста, помоги мне, - язык заплетается, а нутро протестует.

Тяжело просить о помощи своего врага. Тяжело просить о помощи человека, который виноват во всех твоих бедах. Тяжело просить человека, которого ненавидишь.

Он поднимает голову и смотрит на меня очень странным взглядом.

– Максим, я не могу вернуться в свой город. Помоги мне восстановиться в универе. Поговори с деканом. У тебя есть такая возможность.

Он так резко встаёт, что я заваливаюсь назад. Проклятые туфли. Совсем не умею держаться на такой шпильке. Быстров подхватывает меня и прижимает к себе, чтобы я не упала. Потом уже знакомым мне движением берёт меня за подбородок, чтобы заставить посмотреть в его глаза.

– Ты о чём, Лера? – мои таблетки, наверное, расплавили мой мозг, потому что мне кажется, что он произносит это очень ласково.

По щекам потекли маленькие ручейки слёз, которые я больше не могу сдержать. Он прижимает меня к себе ещё сильнее и гладит по волосам. И вот я уже не могу подавить свои сдавленные всхлипы. Судорожно вздыхаю. И плачу. Плачу перед ним. Перед человеком, которому всё равно.

– Тише, Лерочка, успокойся, - на моё удивление он жалеет и утешает меня. – Расскажешь, что случилось у тебя, и мы обязательно всё решим. Ну, хватит, хватит.

– Максим… Я не собиралась с тобой спать, - говорю непослушными губами.

– Я знаю, Лера. Я всё знаю, - он ласково просовывает свои пальцы в мои волосы. – Я всегда это знал.

– Точнее, - снова всхлипываю, - была такая мысль. Но я бы не смогла. Никогда не смогла. У меня мама болеет. Нас выселяют с Женькой, - я сумбурно вываливаю ему все свои проблемы, вдруг он пока не знает, куда завели его шуточки.

– Тааак… Почему ты молчала? Почему сразу не обратилась ко мне?

– Так это не ты сделал?