Я же огляделся в поисках чего-то, что может помочь мне спасти мою собственную жизнь.

Первым предметом, попавшим мне под руки и на глаза, оказалась табуретка-лесенка. На пике популярности таких вот табуретов одного шведского магазина местные умельцы наладили производство собственных аналогов, только потолще и понадежнее.

Вот конкретно эта, наверное, весила килограмм пять.

Я бросил взгляд по кухне. А получше ничего нет?

Ножи! Ножи вижу! Вон они, на стенке висят рядом с плитой. До них метра два, может, два с половиной.

Да только Олег уже практически дополз до меня.

Я не успею однозначно — он схватит меня за ногу и все, что ему останется — лишь подтянуться и цапнуть. И тогда все, пиши пропало.

В отчаянье ухватив табурет за две ножки и прямо так, сидя на полу, я ударил им Олега сбоку, стараясь, чтобы острый угол табурета попал точно в голову и именно туда пришлась вся сила удара.

То ли из-за адреналина и паники, охватившей меня, то ли еще почему, но удар, нанесенный из такой неудобной позиции, все же сработал.

Я свалил Олега на пол и он на мгновение замер, дав мне фору.

Далее я подтянул ноги, уперся коленями в пол, а спиной в кухонную тумбу, снова размахнулся, обрушив табуретку на голову ретивого мертвеца.

Уже никаких сомнений в том, кто был передо мной, не было — по всем признакам Олег был мертв. По всем, кроме одного — он шевелился и все еще не оставлял надежды добраться до меня и укусить.

На голове зомбака было две рассеченных раны, глубоких — мои удары сорвали с черепа куски кожи, и они сейчас висели неопрятными кровавыми лохмотьями, еще больше увеличив сходство Олега с киношными зомбаками.

Он все еще не «подох» — ворочался, попытался приподняться на руках, но я не позволил.

Уже полноценно встав на ноги, я вновь размахнулся своим «оружием».

Угол табурета обрушился на череп мента, теперь уже я целился острым углом в область виска. Кровь полетела в разные стороны, но тело на полу шевелится.

Размах и удар.

Еще раз.

И еще…

На пятом или шестом ударе я понял, что противник не двигается.

Однако испуг, опасения, что я не закончил дело, взяли верх, и я еще несколько раз опустил на его голову табурет.

Мог бы еще, да только ножка отломалась, и я врезал обломками уже себе по ноге.

Боль словно бы отрезвила меня, я остановился.

Все. Это точно все.

Я осознал, что стою на кухне чужой квартиры, у моих ног лежит мертвый владелец, которого я забил его же собственной табуреткой.

Отпустив обломок табурета, я зачем-то уставился на свои руки.

Все в крови и дрожат.

Все тело дрожит. Меня прямо-таки бьет дрожь.

Осознание того, что я наделал, захлестнуло с головой.

Да, я защищался, я спасал свою жизнь, но…действительно ли Олег был мертв, когда я зашел в квартиру?

Был! Однозначно был! И он пытался меня укусить, а я защищался.

Но как это ментам объяснить, которые тут скоро появятся? Что я им скажу? Что убил не Олега, а зомби, в которого он превратился?

Что делать…что делать?

Я бросился к выходу, споткнулся о свой кроссовок, который тут же натянул на ногу, а затем уже был возле входной двери.

Так, стоп! В коридоре на лестничной площадке стены и пол в крови. Чья это кровь? Олега? Его кто-то покусал и он добрался домой, где и умер?

Получается, на лестнице еще кто-то такой может быть?

Благодаря открытой форточке на кухне я услышал вой сирен и вздрогнул.

Менты! Менты скоро сюда приедут. Им нельзя попадаться! Нужно валить! Немедленно!!!

Куда?

В свою квартиру!

Нет! Нет! Ни в коем случае!

Я весь в кровище, я весь на взводе — меня сразу заподозрят.

Еще и мертвяк где-то есть поблизости…

А может, Олега не тут укусили? Может, где-то на улице, и он смог добраться домой, где и умер? Вон ведь, в форме вроде был…

Пока стоял у двери, перебирая мысли и догадки, немного успокоился.

Но все равно сердце стучало так, что его удары эхом разносились по всему телу, повторялись в ушах.

Надо валить отсюда! Подальше от этого дома!

А если мертвяк?

А если мертвяк — мне есть чем его встретить.

Я расстегнул куртку, повернул один ее край, чтобы удобнее было добраться до кармана.

Ну, так и есть — молния зажевала куртку.

Я с силой дернул собачку, и карман был открыт.