– Двести – двести пятьдесят, но среди них есть гужевые и упряжные.

– Немножко упряжных допускается.

Беседу прервало появление сконфуженного управляющего.

– Князь Сергей Сергеич – беда! Повар, свинья, жаркое пережег! Прикажите хоть ухи по-быстрому для дорогих гостей сготовить…

Раздосадованный Мамин вышел в приемную и очень скоро вернулся обратно в кабинет.

– Вот шельма! Опозорил меня перед вами, а вы с дороги. Принужден просить вас обождать еще не более трех четвертей часа. Сейчас уже готовят сурских стерлядей. Вы ели когда-нибудь сурских стерлядей, князь? Они особенные, лучше волжских.

– Раз только в «Палкине» довелось. В Петербурге их почти не бывает, а уж в Варшаве тем более.

– Подождите покамест во флигеле, я приказал принести туда наливок и закуски. Самое позднее через час… Ох, подвел, подлец! Выгоню я его, ракалью, и поделом!

Титус с Благово вернулись обратно во флигель встревоженные. Похоже, у князя что-то случилось не по плану. Павел Афанасьевич жестами велел Яану и Тимофееву забаррикадировать выход из запертой комнаты диваном, причем по возможности бесшумно. Усевшись затем за стол, сыщики завели пустую беседу, то и дело поглядывая на стрелки брегета. До штурма оставался еще целый час.

Тем временем в кабинете Мамина происходил бурный разговор. Управляющий привел одного из рабочих с конезавода по прозвищу Васька Чугунная Шишка.

– Точно он? Не обознался? – спросил его князь.

– Как есть срисовал! Фамилие евойное – Благово, служит в Нижнем помощником начальника сыскного отделения. Всем тама заправляет, начальник у них спрыть ево пустое место. Умища необыкновенного: нашего брата наскрозь зрит. Самый разопасный во всей полиции человек. Я споначалу-то ево не признал – волос черный, в гусарском мундере; но как цыкнул он на свово денщика, так сразу и открылось мне…

– Так. Теперь понятно, в какую «Варшаву» Рубочкин уехал. А продал ведь, подлец! Слово «благородно» указал, мы и купились. Ступай за ребятами. Приведи Гаврилу, Сашку-Капрала и еще человек пять, кто поопытней; ножи с собой возьмите.

Чугунная Шишка ушел, а Мамин посмотрел на управляющего:

– Что мне делать, дядя Евсей?

– Бежать, Сережа. Я слышал про Благово – с ним шутки плохи. Это хвост от убийства Быткина; мы должны были догадаться.

– Их всего трое…

– Не глупи, Сереженька. Конвойная команда в село на постой пришла. Я поглядел – поручик знакомый, да и успокоился. Теперь уж ясно, что это за конвойцы. Беги! Шкатулки обе возьми, мы давно их собрали, и беги. Тысяч с триста в них есть. Ребятушки за сыщиков примутся, начнется заварушка. Пока разберутся, ты уж далеко будешь. Я запрягу тебе Абрека.

– Бежим вместе, дядя Евсей! Куда я без тебя?

– Обоим сразу нельзя. Ребятушки поймут и разбегутся наперед – тогда и тебе не уйти. Себя спасай – я уже старик! Покомандую сколь получится, глаза им отведу, а ты поспешай!

– Кого мне с собой взять? Одному с такими деньгами опасно.

– Эх, Сереженька, какой ты еще неопытный… С такими деньгами только одному и можно. Любой соблазнится, в первом же лесочке и закопают. Помни мой завет: никому не верь!

– Хорошо, дядя Евсей. Я тебя вытащу! Адвоката найму такого, что даже в подозрении не останешься. А сейчас, когда я стану команду давать сыщиков резать, ты уходи. Без тебя дело было! Ты – управляющий, твое дело хозяйство, знать ничего не знаешь.

Тут вошла сразу целая толпа молодцов самого варначьего вида, и управляющий удалился распорядиться насчет брички. Мамин проводил его взглядом, потом глянул сурово на свою гвардию.

– Ну, что, орлы, достукались? Наследили! Сыщик к нам приехал. Ремонтера играет и думает, что обдурил нас. Как ремонтер, он везет с собой пятьдесят семь тысяч будто бы для закупки лошадей. Только что тряс тут ими… Пустите ему вохру – деньги ваши, только, чур, меня не выдавать. Я при этом присутствовать не должен. Скатаюсь в волость, вернусь через три часа – чтоб к этому времени были уже холодными! Зароем в навоз – черт не сыщет. Там их трое, один на вид крепок; но и вы ребята теплые – чай, справитесь?

– За пятьдесят семь тыщ, князь, мы тебе гвардейский батальон вырежем, не то что троих фараонов, – успокоил Мамина коротко остриженный верзила, беглый с каторги по прозвищу Сашка-Капрал.

– Там, во флигеле, в запертой комнате спрятан Петруха. Как начнется, он ударит им в спину. Хитростью зайдите, без шума. Я им закуски обещал, вот вы их будто бы и несете. Только не все семеро, а двое; остальные крадучись подбирайтесь, чтобы в окна не увидели!

– Разберемся, не впервой…

В дверь просунулся управляющий:

– Готово, Сергей Сергеич.

Мамин отпустил варнаков, прошел в свой кабинет. Рассовал по карманам сюртука револьвер, дворянский паспорт на чужое имя, пачки купюр. Подхватил две увесистые шкатулки – одну с золотом, другую с процентными бумагами крупных номиналов, вынес их на двор, положил в бричку под ковер. Красавец конь, предчувствуя гоньбу, прядал ушами.

– Прощай, дядя Евсей. Вытащу!

– Прощай, Сереженька! Не забывай старика. А помнишь, как я тебя маленького по грибы водил?