— Да, — говорит Фионн. — Я тоже.

Лаклан обнимает нас за головы.

— Я тоже вас люблю, мои мальчики. И горжусь вами.

Когда мы отстраняемся, Фионн делает шаг назад и медленно поворачивается. Он смотрит на каждого из нас, потом на Роуз.

— Теперь, когда все в сборе, — говорит он, — у меня есть объявление.

Взгляд Роуз скользит по Ларк и Слоан, потом по мне и Лаклану, будто кто-то из нас знает, что замышляет Фионн.

— Объявление…?

— Скорее вопрос, — Фионн делает несколько шагов к Роуз. Она словно хочет сбежать, но не может сдвинуться. — Хотел сказать, что люблю тебя, Роуз Эванс.

— Я тоже тебя люблю, — шепчет она, глаза наполняются слезами, Фионн берет её за руку, другую засовывая в карман.

— Когда ты появилась в Хартфорде, это было самое лучшее событие в моей жизни. Ты ворвалась и перевернула всё с ног на голову. Я пытался склеить свою жизнь, но ты показала, что эти осколки не соединить. Они изначально не подходили. Но ты всё изменила, Роуз. Я восхищаюсь тобой каждый день. Твоей храбростью. Твоей дерзостью. Твоим огромным, диким сердцем. Тем, что ты принимаешь себя такую, какая есть. Ты научила меня любить тьму, не бояться её и не прятать.

Фионн достает руку из кармана и встает на одно колено. Плечи Роуз дрожат, по лицу текут слезы.

— Я люблю тебя, Роуз Эванс. И не отпущу тебя. Никогда, — он открывает коробочку. Внутри три кольца, как закат солнца: оранжевый солнечный камень над морем сапфиров и голубых бриллиантов в золотой оправе ручной работы. — Выходи за меня, Роуз. Давай любить друг друга вечно.

Роуз не может сдержать радость. Она кричит и бросается к Фионну. Он поднимается с колена, прижимая Роуз к себе. Они плачут, шепчутся, целуются, смеются. Ларк включает музыку, а Лаклан достает новую бутылку виски. После бурных поздравлений, я ухожу, чтобы снять этот дурацкий костюм и отмыть кожу под горячей водой.

Когда возвращаюсь в гостиную, празднование в полном разгаре. Я просто стою в стороне и наблюдаю минуту. Удивляюсь поворотам этой жизни. Когда смотрю чуть внимательнее, вижу замысловатый узор в паутине. Это особая карта, которая свела нас всех вместе.

Наблюдаю за своими братьями, которые стараются наверстать упущенное время, как вдруг чувствую прикосновение Слоан на своём запястье. Поднимаю руку, и она уютно прижимается ко мне.

— Приветик, Палач, — шепчет она.

— Приветик, Чёрная птичка, — целую её в макушку. Фионн смеётся над шуткой Лаклана, всё время обнимая Роуз. Слоан вздыхает, и я смотрю вниз на её довольную улыбку. — Держу пари, ты как-то связана с этим? — спрашиваю я.

Слоан пожимает плечами.

— Возможно.

— Твоя сообщница тоже замешана?

— Ты мой сообщник.

— Другая.

Слоан улыбается, но не отрывает взгляда от друзей.

— Что уж говорить, мужчина-парень? Ларк — настоящий романтик.

— Так и думал, — поворачиваюсь, и она обвивают руками мою талию. Кладу ладони на её щеки и целую в губы. — Спасибо тебе — шепчу я. — Я люблю тебя, Слоан Кейн.

— Я тоже тебя люблю, Роуэн. А теперь, пока они заняты, — говорит она, кивая в сторону гостиной, — не хочешь сбежать и заняться карате в гараже?

Улыбаюсь своей прекрасной жене. В её карих глазах так много любви и радости, а на щёчке появляется ямочка от ухмылки.

— Я уж думал, ты никогда не предложишь.

ЭПИЛОГ 2

—

КЛИНОК ЯРОСТИ

Я пригибаюсь за кустами и всматриваюсь сквозь листья, их сочная зелень играет в лучах утреннего солнца, пробивающегося сквозь кроны дубов и ясеней. Компания столпилась у края каменистого обрыва, по очереди разглядывая что-то в бинокль. Лаклан и его жена Ларк. Фионн и Роуз, теперь уже помолвленные. Роуэн Кейн. Слоан Сазерленд, теперь тоже Кейн. До сих пор помню, как Роуэн кричал её имя — тогда, когда мы встретились единственный раз. Слоан! Слоан! Его голос до сих пор звучит в моей голове по ночам. Это один из кошмаров, которые прячутся в тени моей комнаты, где нет света.

Я смотрю на клетчатую кофточку, которую надела. Рыжий цвет. Тёмно-синий. Жёлтые квадраты, пересечённые линиями, которые уже выцвели. Провожу пальцами по швам на рукаве, который я зашила.

«Я отдам её тебе, но мне нужна твоя помощь».

Снова смотрю на группу. Я уже следила за ними раньше. За тем, как они легко общаются. Иногда, за более тяжёлыми моментами. Слабо улыбаюсь, когда вижу, как они тихо шепчутся и смеются. Кожа Роуэна окрасилась в зелёный цвет от того дурацкого костюма, который он надел вчера. Но когда он обнимает Слоан за плечи и целует её в лоб, прежде чем вернуться к разговору с Лакланом, я вижу, как она на него смотрит. Будто он — самое лучшее, что она видела в жизни.

У меня тоже была такая любовь. У меня был Адам.

В моих глазах стоят слёзы. Почти каждый день я научилась их сдерживать. Научилась разрезать свою горесть на части лезвием ярости. Но сегодня? Сегодня — самый тяжёлый день.

Три года назад у меня забрали Адама. Под истошные крики, под рёв бензопилы. Он умер под смех безумного убийцы.

Я тоже должна была умереть.

Да. Он убил Адама. И я клянусь, Адам станет последней жертвой Харви Мида.

Зажмуриваю глаза. Когда открываю их, ребята уже встали, отряхивают джинсы, пьют воду из бутылок, снимают кофты или проверяют ножи, и затягивают ремни на рюкзаках, готовясь покинуть этот обрыв и отправиться на ферму, спрятанную в долине. Туда, где живёт убийца. Следующий монстр, которого пришли убить главные хищники.