Я шёл и насвистывал. На душе было спокойно. И руки не дрожали, и сомнения не одолевали. Наоборот, чувство было такое, будто камень с души упал. Будто на моих глазах стая бесов вселилась в свиней и, бросившись в пучину, утонула в океане. Единственное, что меня расстраивало, это то что одного инкассатора всё-таки подстрелили.

Надо признать, план был дрянным, и вырулил я только на энтузиазме. А это значило, что для будущих подвигов мне нужно было усиливать ресурс. Мне нужны были связи, причём не на суконных комбинатах и швейных фабриках, а где-нибудь в силовых структурах. Одно предложение я недавно уже получил, но оно мне не нравилось. Ананьин, судя по всему, был настоящей акулой и мафиозником, а нужен был совсем другой…

– Саша!

Я резко обернулся.

– Привет! Ты откуда?

Это была Женя. Она так искренне радовалась встрече, что если бы не материальное подтверждение, в виде четыреста двенадцатого москвичонка, я бы мог засомневаться в существовании коварного Алена Делона, целовавшего и обнимавшего девчонку, которая вроде как намекала мне на любовь и преданность.

– А-а-а, Женя, – улыбнулся я в ответ. – Приветик.

– Ты ко мне приходил? – спросила она.

– К тебе? – я нахмурился. – А, ну да, к тебе.

– А у нас сегодня на кафедре мероприятие было, – улыбнулась она.

– Какое?

– Что?

– Ну, ты сказала, мероприятие было.

– А, ну да. Профессора на пенсию провожали. Завкафедрой.

– Сколько ему?

– Восемьдесят.

– О, прилично…

Разговор ни о чём.

– Ну что, пошли ко мне, раз встретились? – с улыбкой спросила она.

Я рассматривал её лицо. Красивое, немного вытянутое, с добрыми сияющими глазами, с прядками огненных волос, выбивающихся из-под беретки.

– Ты очень красивая, – кивнул я.

Она смутилась.

– Ты какой-то странный, – помотала она головой. – Пошли?

– К тебе? Нет, Жень, ты извини, но мне пора уже. В другой разик, ладно?

– Ты чего? Приехал в гости, а сам заходить не хочешь?

– Ну, я уж давно приехал, так что нужно возвращаться, а то бабушка волноваться будет. Ты ж её знаешь…

– Да, уж. Знаю. А в пакете у тебя что?

– Всякий шурум-бурум, отмахнулся я. – Ничего интересного.

– Жалко, – пожала она плечами. – жалко, что уходишь. А в Верхотомск свой ты когда уезжаешь?

– Не знаю пока. Тут вопросики ещё есть кое-какие по оборудованию. Так что не знаю. Будущее, не предопределено, да?

– Слушай, Сань, ну пошли, а? Чайку попьём, поболтаем. Ещё времени-то мало совсем.

– Жень, да о чём болтать-то? – поморщился я. – Пора мне.

– А чего приходил тогда? – изменилась она в лице.

Стала вдруг жалкой, несчастной, сникла на глазах.

– Да сам не знаю, – нахмурился я. – Ладно, пойдём. Попьём чайку.

Сумку с барахлом я поставил у порога и пошёл вслед за Женей. После дела наступал отходняк. И чего мне точно не хотелось – это тупых разговоров про любишь и не любишь, особенно после того, как я видел её с тем чуваком. Бабу мне надо было сейчас, а не розовые сопли. Но она так расстроилась, что я её пожалел. А теперь жалел, что поддался.

Квартира была однокомнатной. Комната казались небольшой, но высокие потолки давали ощущение пространства. Не то, что у нас с бабушкой.

– Ты не против, что на кухне? – спросила Женя, – А то таскать неохота.

– Не против, конечно. Я ведь ненадолго. Скоро пойду.

– Ну ты почему всё уйти пытаешься? Сиди, раз пришёл, когда тебя ещё заманишь?

На столе появилась вазочка с шоколадными конфетами, пряники, печенье и пузатый керамический чайник серого цвета с большими белыми горошинами. Обстановка была не новой, но уютной.

– Бабушка заждалась уже, – пожал я плечами.

– Это да, – вздохнула, погрустнев, Женя. – С бабушкой хорошо, её беречь надо. А у меня от бабушки только вот это и осталось.

Она снова вздохнула и провела рукой, как бы обводя «всё это». Понятно. Я кивнул.

– Помнишь, наш последний разговор? – спросил я.

– Да, – напряглась она, налила мне чай, поставила чайник и села, уставившись мне в глаза.

– Я думаю, ты была права, слишком долго длилась вся эта неопределённость.

Она нахмурилась.

– Поэтому, думаю, будет справедливо прямо казать, что ждать меня не надо. Не жди, Жень, живи полной жизнью без оглядки на меня.

– Почему? – едва слышно прошептала она.

Брови у неё взметнулись, складываясь в скорбный домик, а на глаза навернулись слёзы. Блин. Я нахмурился, пытаясь понять, что за хрень здесь творится.

– Как почему, Женя?

– Да, почему? – часто закивала она головой. – Мы же со школы… ну… Ты всегда… любил меня… Мы…

Она пожала плечами, развела руками, замотала головой и на лице её отразилось смятение.