– Доменик, не дури! Я лишь хочу успокоить девушку, - вскинул перед собой руки Заур, опустив голову смиренно. – Ты не контролируешь себя и тем самым пугаешь Валерию. Опусти пистолет и я заберу ее, закрою в комнате, а ты успокоишься.

Доменик же не успокоился, опустил пистолет, но наклонился, дав другой рукой другу пощечину, как будто приводя в себя. Скулы напряженно сжаты, словно сдерживается, но я же похолодела от осознания, а каким Доменик бывает не контролирующим злость? Определенно я не хочу этого знать.

– Ты куда лезешь, придурок? Тебе вновь рассказать о твоих обязанностях? Уехал отсюда, иначе тебя не одна молитва не спасет, - Заур же повернул голову, смотря на меня, стараясь скрыть страх, но видел, что тут уже никто не поможет. Доменик толкнул его сильно, что аж тот влетел в соседнюю машину. – Убрался, я сказал!

Десять секунд и мы остались одни посередине дороги, среди ночи. Я могла слышать стук своего сердца, которое билось, как отбойный молоток, испытывая дичайший страх. Язык до Киева доведет? До могилы, если быть точнее. Доменик разминал шею и обойдя машину, облокотился, уперев руки в капот и меня пронзил разъяренный, бесчеловечный взгляд черных глаз. Прошептал губами: «Выходи» и я это не услышала. Прочитала по губам и не решительно, не решаясь прервать наш зрительный контакт, потянулась левой рукой к ручке двери.

Меня трясло и как только я вышла из машины, чуть не упала, ноги не держали, но я вовремя схватилась за дверцу, устаивая на ногах. Я сама довела Доменика до такого состояния, верно, но я не виновна в его животной сущности. Опустив голову, делала шаг за шагом. Медленно, осторожно, чтобы не взбесить еще больше. Не нарушить тонкую грань здравомыслия и бешенства. Но и я в любой момент могу переключиться. Одно не обдуманное брошенное слово и я воспламенюсь.

Остановившись около Доменика, не решалась поднимать голову, рассматривая свои кроссовки, сомкнув губы в упрямую линию. Если бы не Доменик, то я бы сейчас была в безопасности, рядом с Сергеем и через неделю уже бы вышла на работу. Умеренное, стабильное, спокойное настоящее и будущее. Возможность забыть скрытых призраков прошлого.

– Я просто не могу поверить, как можно быть такой дурой! Я делаю все для тебя. Меня никто, - Доменик больно схватил меня за подбородок, поднимая голову и заглядывая в глаза. – Никто таким раньше не видел, ты это понимаешь? Мои руки по локоть в крови, верно, но а ты нормальная? Я вообще поражен, как ты с такими мозгами вообще до этих дней дожила. До тебя не дошло, что задержись я на минуту, то твоя бы жизнь разрушилась? Тебя бы сломали, раздробили сначала морально, а потом физически, просто из-за того, что ты замешана в этом деле. Стала свидетелем. А теперь…

Тут я не выдержала, отталкивая его на машину, моментально загораясь не на шутку. Мой предел достигнут.

– Твоя невеста! – закончила я. – Без моего согласия растрепал, как дешевая телка, не спросив моего мнения! Хочешь правду? Чтобы я с тобой разговаривала? А выдержишь ли ты правду о себе? Что я реально о тебе думаю? Останешься таким же смелым? Не сломаешься?

– Тебе меня не сломать. Давай же, - охотно он помахал руками на себя, требовательно обращаясь ко мне, и перемялся с ноги на ногу уверенно, напрягая скулы. – Давай же, крошка, попробуй. Выплесни всю свою желчь, может после этого ты станешь нормальной и та недотраханная истеричная сука покинет нас. Не медли. Я здесь. Оружие на тебя не наставлю. Нас никто не сможет прервать. Молчишь? Уверенность пропадает?

– Не пропадает! Ты настоящее мерзкое животное! Упрямый осел, гонящийся за бабками, ради выгоды и не имея и капли сострадания. Истинный слабый мудак, который лезет на девушек, побоявшись лезть на сильных противников, равных тебе по силе. Конченная мразь, - я замахнулась, но он остановил мою руку, сжав кисть до адской боли, что ноги подкосились и я выкрикнула.

Смотря на меня яростно, прорычал, наклоняясь ближе:

– Ты прямо сядешь в машину и хоть малейшее движение – трахну так, что калекой на всю жизнь останешься.

Доменик резко отпустил мою руку, откидывая и развернувшись, запустил руки в волосы, лохмача, а я же немедленно поспешила выполнить приказ, потирая травмированную руку. Сев на прежнее место, коса посматривала сквозь лобовое окно и тут Доменик достал пистолет, перезарядил и выпустил всю обойму в воздух, закричав во все горло, нарушая тишину ночи:

– Аааааа!

Я прикрыла глаза, откинув голову на подголовник кресла, и облизала пересохшие губы. Травмирована не только нога, рука, но и запульсировало сердце, причиняя боль. Мне было тяжело смотреть на взрослого властного мужчину потерявшего контроль. Я так не считаю, сказала на эмоциях, чтобы отпустил. Доменик не может мыслить здраво. Все закончится плачевно. Кто-то должен остановить этот отчаянный поток неконтролируемых чувств, иначе действительно останется только разруха. Прах травмированных, изживших себя в борьбе за любовь душ. Да, сидя сейчас и наблюдая за тем, как мужчина опускает пистолет вниз, его спина под черной рубашкой обессилено наклоняется чуть вперед, я осознаю, что стрела задела и меня. Доменик мне не безразличен и это не события пяти лет назад. Все намного интенсивнее, чувственнее, а самое страшное – становится взаимно. Тогда было больно, как будто коленку ободрала, но здесь я не выдержу. Рассыплюсь, превращаясь в золотистый песок, не выдержав того, что мне уготовила судьба.

Доменик залез в машину и спокойно завел мотор, безмолвно продолжая движение, кинув пистолет на соседнее кресло. Я наблюдала за ним в зеркало, надеясь уловить хоть короткий взгляд, внешним видом показать, что раскаиваюсь за сказанное, но нет - не дал шанса. В абсолютной тишине мы добрались до дома и я вышла первая, обхватив себя руками и не дожидаясь Доменика поспешила домой. Нога же уже не могла выдержать напряжения, упора, который я делала, сбегая и хромота усилилась и это не скрылось от Доменика.