Шрифт:
– И она уже начала работать, – сказал Нойрмаер. – Все сведения от наших агентов подтверждаются, герр гауптман. В Харькове идет минирование объектов. Здание штаба Харьковского военного округа, нефтебаза, дом на улице Дзержинского. И это всего за второй день её пребывания в городе.
– Но сведения о минировании еще нужно проверить. А «Вдове» нужно время дабы подобраться к группе полковника Старинова. А времени у нас меньше чем мы рассчитывали, обер-лейтенант.
– Как это?
– Положение на фронте меняется быстрее, чем мы ожидали. Ей нужна помощь уже сейчас, Нойрмаер.
– Вы думаете, что она права по группе радиста?
– Да. Они не просто так задержали первый плановый сеанс связи, Нойрмаер. Группа провалилась, и их сразу взяли.
–Но это группа «Инженера». Получается что и «Инженер» провалился бы, если бы не погиб?
–Кто знает, обер-лейтенант. Но что говорить об этом, раз «Инженера» все равно нет.
–Но «Вдова» передает сведения через радиста.
–И что? Она перешла на новый шифр и красным понадобится время для расшифровки. «Вдову» радист не знает. Пусть себе красные думают, что у них все под контролем. Это даже хорошо в нашем случае.
–«Вдова» передала, что ей не помешает помощник.
–Я намерен отправить в Харьков агента для помощи «Вдове», – сказал Лайдеюсер.
–У вас есть, кто на примете? – спросил Нойрмаер, хотя прекрасно понял, о ком говорит капитан.
–Есть. Этот агент вы, обер-лейтенант. Кто сможет сделать все лучше вас. Вы поможете «Вдове» и подготовите отчет о гибели «Инженера». Например, при штурме города нашими войсками. В случае успеха миссии «Вдовы» нас строго за него не спросят.
Нойрмаер был рад заданию, ибо в тылу ему было скучно. Лайдеюсер заметил его радость.
–Как мне перейти линию фронта?
–С этой стороны все стало проще, после того как наша 6-я армия отрезала соединение Харькова с армиями их Юго-Западного фронта. Я уже приготовил лучшую команду разведчиков. Доставят вас в целости сохранности.
– Моя легенда? Беженец?
– Нет. Офицер Красной Армии.
– Но офицеров тщательно проверяют.
– Не думаю что обстановка позволит им провести такую проверку. Вы будете офицером связи. А сейчас нам стоит продумать операцию по гибели «Инженера»…
***
Харьков.
Осень, сентябрь, 1941 год.
Марта.
Марта решила поговорить с Марией только спустя два дня. Та сама начала разговор:
– Мне очень неудобно вас обременять, Вера. Я ведь живу на вашем полном иждивении.
– Может, придет время, и вы сможете мне отплатить, Маша.
– Я бы пошла работать.
– Сейчас в Харькове работы для вас нет. Впрочем, как и для меня.
– Но вы ведь, как вдова офицера НКВД, можете эвакуироваться, Вера.
– Нет.
– Почему же?
– Я вдова из Киева. И местные власти ничего делать для меня не станут. Не потому, что они такие плохие люди. Нет. Но они думают о своих семьях, и до меня им дела нет.
– Но это ужасно!
– Это война, Маша. И не мы с вами её начали. Но нам придется в ней жить.
– Но если немцы узнают кто вы.
–Потому я не спешу с регистрацией. Мне не нужно чтобы немцы это узнали.
– Так вы окончательно смирились жить в оккупации? Хотя это совсем ненадолго.
– Ненадолго? Почему? – спросила она Марию.
– Красная Армия вернется сюда через месяц.
Марта усмехнулась.
– Вы не верите? – удивилась Горбань.
–Два месяца назад в Киеве мне говорили, что через две недели, максимум через три, немцев погонят обратно, а через полгода наша армия будет в Берлине. Но после Киева пришла очередь Харькова. А что потом? Смоленск? Москва?
– Москву немцам не взять! – сказала Горбань.
– Может и так, но эта война пришла в нашу жизнь надолго, Маша. И нам стоит помогать друг другу. Нужно выжить даже в таких условиях.
– Нужно бороться! – восторженно заявила Мария Горбань.
– Бороться? Вы хотите бороться?
– Да! Я комсомолка!
– И как вы думаете это делать? – спросила Марта. – Бороться как? Что вы можете сделать немцам? И что могу я, учитель русского языка?
– Но что же делать? Просто сидеть на месте есть и спать?
– Можно оказать помощь органам НКВД. У меня есть в этом кое-какой опыт благодаря мужу.
– Помогать?
– Но вы же не хотите сидеть сложа руки? Так?
– Но чем мы можем помочь? – на этот раз спросила Мария Горбань.