Зашибись! Я, конечно, за них рада. Это здорово, что они так близки, но, зачем орать про интерес парня при постороннем? Айлир в курсе ситуации, сама виновата, и всё же, а если бы не знал? Интересно, как часто девчонка так вот сдаёт чужие тайны?

– У нас с Миком ничего нет, - отозвалась сдержано.
– Он чего-то не так понял и вообразил то, чего нет.

– Да?
– на прелестном лице проступило неподдельное расстройство.
– Он тебе совсем-совсем не нравится?

– Твой брат - красивый парень, но у нас слишком большая разница в возрасте, - попыталась я объяснить девушке ситуацию.
– Ему лучше обратить внимание на ровесниц.

Лицо эрисы резко стало холодным, и даже злым. Глаза засверкали от гнева.

– И ты туда же?
– зашипела девушка.
– Мик слишком молод и потому тебе не пара, да? Считаешь его ребёнком?

Ууу, да это похоже больная мозоль девчонки.

– Мирель, но Мик и правда очень юн, - произнесла осторожно.

– И что с того?
– взвилась эриса.
– Возраст - недостаток проходящий со временем. Это жестоко отвергать кого-то из-за подобных глупостей! Да что с вами говорить, - выдала она горько.

После отвернувшись, девушка направилась к столу Айлира, который заметив это вжался в кресло. Про меня она резко забыла.

– Я скучала, - произнесла эриса тихо, присаживаясь на край стола побледневшего мужчины.
– Родители словно с ума сошли с этой учёбой. Никакого продыха.

– Мирель, - механическим тоном отозвался хвостатый, - мы уже об этом говорили.

– Ты же понимаешь, я не отступлю, - очень тихо прошептала она.
– Я люблю тебя, я хочу тебя.

Эр был уже не просто бледным, он аж посерел весь. Невольное сочувствие всколыхнулось в душе. Слишком хорошо я знаю, каково это, когда что-то говоришь, а тебя упорно не желают слышать. Пусть даже красноглазый один из таких вот «глухих».

– Ты зря теряешь время, - прохрипел мужчина.

– Посмотрим, - мурлыкнула эриса.
– Я дам тебе время свыкнуться с мыслью, что мы предназначены друг другу. А пока, не проводишь меня домой? Мало ли что может случиться с одинокой девушкой на улице? Обещаю вести себя прилично.

Айлир метнул в меня взгляд полный отчаяния. Он искал выход из ситуации и не мог его найти. Боялся грубо отказать дочери начальника, но совершенно не желал проводить с ней время. Я не обязана была помогать ему. Более того, имела полное моральное право насладиться его страданиями за всё, через что прошла по его вине. Но что-то не давало мне так поступить. Проклятая мягкосердечность!

– Ист Айлир, простите, что вмешиваюсь, - произнесла я, - но ист Ястон ждёт отчёты по запросам посещения Империи через час.

Ложь. Но надеюсь он не растеряется и поймёт мой посыл.

– И правда, - пробормотал эр.
– Мирель, я бы с радостью, но сама понимаешь…

– Да, - коротко бросила девушка.
– Что же, вызову машину.

С мрачным выражением на личике эриса направилась к двери. Однако прежде чем выйти, посмотрела на меня так, что я осознала - нам не стать подружками. В фиолетовых глазах светилась самая настоящая ненависть. Вот как оно бывает, решила помочь не самому приятному мужику и сходу обзавелась недоброжелательницей.

– Спасибо, - услышала я тихий голос эра.

Впервые за всё время знакомства, Айлир смотрел на меня без презрения, неприязни или издёвки. В его глазах светилась искренняя признательность.

АЙЛИР

Брови мрачно нахмурены, зрачки превратились в тонкие ниточки - всё это ярко-выраженные свидетельства недовольства отца. Под этим его «фирменным» взглядом, уверенность в себе сделала ручкой и я снова ощутил себя неопытным, провинившимся юнцом.

Как я и ожидал, родитель довольно быстро прознал о том, что я воспользовался вакциной-подавителем притяжения к той, на кого сработал инстинкт. О подобных происшествиях всегда информировали главу рода. И вот, узнав о том, что я умудрился на чужой планете встретить избранницу, отец поспешил связаться со мной. Одного взгляда на родное лицо было достаточно, чтобы понять - он зол. И это неудивительно, учитывая, что здесь нет и быть не может эрис из хороших семей, только инопланетянки. Но когда он прознал к кому именно я ощутил постыдное притяжение, и вовсе впал в ярость. На краткий миг даже пожалел, что не солгал, но тут же отбросил подобные кощунственные мысли. Врать отцу казалось почти преступлением, как и противиться его воле. Впитанная с пелёнок иерархия давала себя знать.