И нищий жизнь благословил,

И в запустении богатого обитель,

И в прахе идолы, а в храмах Бога Сил

Сияет на кресте Голгофский Искупитель!

Владимир Сергеевич Соловьев

1853–1900

Прометею

Когда душа твоя в одном увидит свете

Ложь с правдой, с благом зло,

И обоймет весь мир в одном любви

привете,

Что есть и что прошло;

Когда узнаешь ты блаженство

примиренья;

Когда твой ум поймет,

Что только в призраке ребяческого

мненья

И ложь, и зло живет, —

Тогда наступит час – последний час

творенья…

Твой свет одним лучом

Рассеет целый мир туманного виденья

В тяжелом сне земном:

Преграды рушатся, расплавлены оковы

Божественным огнем,

И утро вечное восходит к жизни новой

Во всех, и все в Одном.

«О, как в тебе лазури чистой много…»

О, как в тебе лазури чистой много

И черных, черных туч!

Как ясно над тобой сияет отблеск Бога,

Как злой огонь в тебе томителен и жгуч.

И как в твоей душе с невидимой враждою

Две силы вечные таинственно сошлись,

И тени двух миров, нестройною толпою

Теснясь к тебе, причудливо сплелись.

Но верится: пройдет сверкающий громами

Средь этой мглы Божественный Глагол,

И туча черная могучими струями

Прорвется вся в опустошенный дол.

И светлою росой она его омоет,

Огонь стихий враждебных утолит,

И весь свой блеск небесный свод

откроет

И всю красу земли недвижно озарит.

«От пламени страстей, нечистых и жестоких…»

От пламени страстей, нечистых

и жестоких,

От злобных помыслов и лживой суеты

Не исцелит нас жар порывов одиноких,

Не унесет побег тоскующей мечты.

Не средь житейской мертвенной

пустыни,

Не на распутье праздных дум и слов

Найти нам путь к утраченной святыне,

Напасть на след потерянных богов.

Не нужно их! В безмерной благостыне

Наш Бог земли Своей не покидал

И всем единый путь от низменной

гордыни

К смиренной высоте открыл и указал.

И не колеблются Сионские твердыни,

Саронских пышных роз не меркнет

красота,

И над живой водой, в таинственной

долине,

Святая лилия нетленна и чиста.

Имману-Эль

Во тьму веков та ночь уж отступила,

Когда, устав от злобы и тревог,

Земля в объятьях неба опочила

И в тишине родился С-нами-Бог.

И многое уж невозможно ныне:

Цари на небо больше не глядят,

И пастыри не слушают в пустыне,

Как ангелы про Бога говорят.

Но вечное, что в эту ночь открылось,