— А какие могут быть причины? — усмехнулся Жорж. — Ты можешь перечислить причины, по которым воскресают люди?

— Нет, но есть причины, по которым мы могли подумать, что они воскресли, — ответил Юра.

— Например? — Жорж уставился на Гречкина.

— Может, над нами проводят какой-нибудь эксперимент, и мы вовсе не на Титане, — начал перечислять Гречкин, — или что-то вызвало коллективные галлюцинации. А может, вас вообще не существует, и я сейчас лежу подключенный к искусственной реальности.

— Попахивает солипсизмом, — сказал Стив.

— Нет, Юра, — ответил Мингли, — мы реальны и все вокруг реально. А воскрешение их как-то должно быть связано с этой Сферой и с Лучом.

— Может, попробовать снова поговорить с ним? — предложил Гречкин.

— Давай попробуем, — согласился капитан.

— Что спросить? — произнес Саид.

— Вопросов у каждого из нас, наверное, бесконечное множество, — сказал Мингли, — но учитывая, что он как-то неохотно с нами общается…

Юра встал и, прихрамывая, вышел в центр помещения.

— Я знаю, что спросить, — сказал Гречкин, шаря рукой в набедренной сумке в поисках гаек.

Сосредоточившись, глядя в потолок, он молчал секунд десять, а потом произнес:

— Луч, ты поможешь нам выжить?

Гречкин подкинул гайки, и, когда они упали и раскатились в разные стороны, ни у кого не возникло сомнений, что треугольник получится снова равнобедренный. В этот раз космонавты поменяли тактику расшифровки языка неизвестного существа: Юра бросал гайки, Саид в условной системе координат снимал их лазерным тахеометром, получал на дисплее треугольник и говорил нужный угол Мингли, а тот в свою очередь записывал соответствующую букву. Стив и Жорж собирали гайки и возвращали их Гречкину.

Через минуту был получен ответ: «Я это делаю».

— Зачем он дает нам надежду на спасение? — недовольно произнес Жорж.

— Давай про геологов, — сказал Саид.

— Нет, спроси про кислород, — предложил Стив.

— Да, он же как-то сделал баллоны для геологов, — согласился Жорж.

— Помимо кислорода у нас и система фильтрации воды уничтожена, — сказал Гречкин, — нам, чтоб выжить, надо вообще все чинить.

Сосредоточившись, Юра задрал подбородок и произнес:

— Ты починишь нам базу «Титан-1»?

«Нет смысла».

— Отлично, — возмутился Жорж, — для него нет смысла! А для нас смысл есть, да еще какой!

— Тихо, — сказал Гречкин биологу, выставив указательный палец вверх, — погоди…

Юра снова поднял голову.

— Луч, что такое Сфера?

«Зло».

— Вы знаете, что я думаю… — начал Жорж, но Мингли и Стив его перебили, мол, подожди, позже обсудим. Пока Луч отвечает, надо пользоваться моментом.

— В прошлый раз он не ответил, но спроси снова, как он эти треугольники создает? — попросил Саид.

— Вот это интересно, — произнес Стив.

— Да, — сказал Мингли, — давай, Юр.

Гречкин кивнул, поднял глаза и произнес:

— Луч, как ты подстраиваешь падение гаек?

«Ваши события — это наш язык».

Саид нахмурился и окинул взглядом команду. Кроме археолога-лингвиста, никто не придал особого значения этой фразе.

— Луч, что нам дальше делать?! — раздался голос Гречкина, и гайки покатились по полу.

«Ждите».

— Ты воскресил Данте и Леонардо?

«Это не они».

Глава 28. Вопросов стало еще больше

Луч перестал отвечать. С озадаченными лицами космонавты сели за стол.

— Итак, — произнес капитан, глядя на лист бумаги с ответами Луча, — у нас есть шесть фраз:

1. «Луч, ты поможешь нам выжить? — Я это делаю».

2. «Ты починишь нам базу «Титан-1»? — Нет смысла».

3. «Что такое Сфера? — Зло».

4. «Как ты подстраиваешь падение гаек? — Ваши события — это наш язык».

5. «Что нам дальше делать? — Ждите».

6. «Ты воскресил Данте и Леонардо? — Это не они».

— Какие будут соображения на этот счет? — спросил Мингли.

— Смотря что мы хотим понять, — ответил Юра.

— Я бы хотел понять, — начал Жорж, — выживем мы или нет, и кто такие Луч и Сфера. Исходя из ответов номер один и пять, можно сделать вывод, что Луч работает над нашим спасением, и нам надо просто сидеть и ничего не делать. Не ездить больше ни в какие пещеры, ни к морю, вообще никуда! Мы и так собрали данные для исследований на столетия вперед.