— Да, — ответил я, — как раз к нему собирался.

Когда мы вышли в коридор, я решил у него спросить:

— Стив, а ты вчера или сегодня не замечал ничего странного?

— Что ты имеешь в виду?

— Не знаю. Может, показалось что? Мысли какие были необычные?

— Юра, если тебя что-то беспокоит, говори прямо. Меня за этим и назначили сюда.

— Не, я… у меня все хорошо, я… просто подумал, а может, если у геологов поехала крыша, то это и у нас как-то начнет проявляться.

— Я внимательно отслеживаю поведение команды. Кроме этого разговора, ничего странного я не замечал. Поэтому я еще раз спрошу, у тебя все в порядке? Может, ты все же хочешь мне что-то сказать?

— Не… все хорошо. Если что-то случится, ты узнаешь тут же.

— Хорошо. Потому что это дело серьезное.

— Да, я понимаю.

— И я знаю, Юра, что тебя что-то потревожило. Надеюсь, ты расскажешь мне.

Не стал я на это ничего отвечать. А ведь он этот наш разговор теперь зафиксирует у себя. Потом еще на Землю пошлет. Эх, зря я, наверное, начал… Глупости какие-то, как можно увидеть треугольник в каплях на полу? Не было там никакого треугольника.

Мы зашли в кабинет к Саиду. Археолог покачивался в кресле и гладил бороду сухими морщинистым пальцами, отрешенно глядя на белый потолок. Я сразу понял — что-то не так. Саид у нас немного «сам в себе», я его уже отлично научился понимать за эти два года, проведенные в перелете, и часто он вот так в себя уходил, вроде он физически здесь, но мысленно где-то летает. Но сейчас я отчетливо видел озадаченность и тревогу на его лице.

— Все нормально? — спросил Стив.

— Нет, — ответил археолог, — ненормально. Надо будет снова к Сфере ехать.

Я сел за стол напротив Саида, а Стив остался стоять возле дверей. Следом за нами в кабинет зашли Мингли и Жорж.

— Увеличение не показывает никакой структуры, — сказал археолог.

— Ты про фото с микроскопа? — спросил Жорж.

— Да.

— А увеличение там во сколько раз? — поинтересовался Мингли.

— В пятьдесят.

— И не видно структуры? — Жорж удивился.

Я так понял, они говорят о том, что на фотографии Сферы с микроскопа нет никаких неровностей, контуров, бороздочек. Что Сфера эта гладкая, даже если под микроскопом ее разглядывать. Я помню, на железо смотрел. Там на увеличении десятикратном уже видно структуры интересные. Вроде смотришь на металл какой-нибудь невооруженным глазом — ну гладкий же! А в микроскоп заглянешь, и сразу все в гранях, кристалликах, выпуклостях и ямках.

— Какой элемент в природе может так выглядеть? — спросил Мингли.

— Никакой, — ответил Саид, — хотя если посмотреть в микроскоп на нейтронную звезду, то, наверное, картина будет такой же.

— Когда отчет будет готов? — спросил Мингли.

— Завтра.

— А что по форме? — спросил Стив. — Насколько она сферична?

Саид повернул монитор, и я увидел в AutoCAD съемку Сферы. Археолог демонстрировал вид сверху. Выглядело это как круг, вписанный в треугольник. «Опять треугольник, — подумал я, — проклятие какое-то!» В этот раз он был образован точками, где стоял лазерный сканер. Саид снял Сферу с трех разных мест. Эти места сейчас и были на экране вершинами очередного навязчивого треугольника.

— Учитывая разрешение съемки, это идеальный шар, — сказал Саид, — но больше меня интересует другое. Почему в основании Сферы есть трещины в грунте? Будто ее кто-то аккуратно положил, а потом вдавил в поверхность.

Мы молча смотрели на Саида, мол, ну давай, сделай вывод, у нас версий нет.

— Завтра после моря нужно будет съездить еще раз к Сфере, — ответил Саид на наш немой вопрос, — хочу проверить одну гипотезу. После чего я вынесу заключение.

Глава 7. У меня шизофрения?

Я вернулся в свою комнату. Не переставал думать о треугольниках, которые сегодня подсовывает мне случай. Сел на пол и принялся разглядывать пятна на линолеуме, оставленные от лимонада. Вода, конечно же, успела испариться, а вот следы сахара я четко видел.

Навязчивые мысли? Нет, не может это все быть просто так.

Мне было не по себе от собственных действий. Я же понимал, что выглядел сейчас как больной шизофренией. Но невзирая на это, я все же взял из стола карандаш с линейкой и соединил линиями приблизительные центры больших пятен на полу.

Надо дверь запереть, осенило меня! Я повернул ручку замка.

Если меня за таким странным делом застанут, решат, что у меня поехала крыша. Разве что, конечно, она и впрямь не поехала.

Я измерил транспортиром углы треугольника. Вышло грубо, с точностью до одного градуса. Треугольник получился равнобедренным с двумя углами, приблизительно равными пятидесяти шести градусам, и третьим углом, равным шестидесяти восьми градусам.

Если я могу допустить, что я сумасшедший, значит, я здоров. Шизофреник в фазе галлюцинаций и навязчивых образов никогда так про себя не подумает, и не придет шизофреник в больницу сам и не скажет, что у него болезнь. Так я успокаивал себя, уже соединяя линиями лоб и локти Иисуса на картине Дали.