— Гражданин, — взмолился женский голос из-под одеяла, — уйдите вы отсюда.

— Под каким одеялом это сказали? — грозно осведомился гость. — Под этим, с полосками?! Молчи, проходимка!!

Под одеялом с полосками заплакали. Потом заплакали под другим одеялом.

Ревизор покачался на месте и сказал:

— Хорошо-с, очень хорошо вы меня приняли. Так и запишем. Будете вы помнить, как оскорблять представителя страхкассы при исполнении им своих обязанностей. Я вам покажу… кузькину мать…

И с этими словами «высокий» посетитель под дружный женский плач отбыл из больницы…

…Куда — мне неизвестно. Но, во всяком случае, да послужит ему мой фельетон на дальнейшем его пути фонарем.

МИХАИЛ

Врач завинтился совершенно. Приехал на станцию, осмотрел пять человек с катаром желудка. Одному выписал соду три раза в день по чайной ложке, другому соду три раза в день по пол чайной ложки, третьему — один раз в день по 1/4 чайной ложки, четвертому и пятому, для разнообразия, через день по ложке; шестой — ногу сломал, двое страдали ревматизмом, один — запором; жена стрелочника жаловалась, что видит во сне покойников, двум не выдали пособия по болезни, дорожная мастерша неожиданно родила…

Одним словом, когда нужно было садиться в дрезину, в голове у врача было только одно: «Ко щам пора, дьявольски устал…»

И тут прибежали и сказали, что в летучке один заболел. Врач только тихо крякнул и полетел к больному.

— Тэк-с, язык покажите, голубчик. Паршивый язык! Когда заболел? 13-го?.. 15-го?..Ах, 16-го?.. Хорошо, то бишь плохо… Сколько тебе лет? То есть я хотел спросить: живот болит? Ах, не болит? Болит? Тут болит?

— Ой-о…

— Постой, постой, не кричи. А тут?

— Ого-го!..

— Постой, не кричи.

— Дрезина готова, — послышалось за дверью.

— Сейчас, одну минуту… Голова болит?.. Когда заболела? То есть я хотел спросить — поясницу ломит? Ага! А коленки?.. Покажи коленку. Сапог-то стащи!

— У меня в прошлом году…

— А в этом?.. Так. А в будущем? Фу, черт, я хотел спросить, в позапрошлом? Селедки не ешь! Расстегни рубашку. Вот те градусник. Да не раздави, смотри. Казенный.

— Дрезина дожидается!

— Счас, счас, счас!.. Рецепт напишу только. У тебя инфлуенция, дядя. Отпуск тебе напишу на три дня. Как твоя фамилия? То есть я хотел спросить, ты женатый? Холостой? Какого ты полу?.. Фу, черт, то есть я хотел спросить, ты застрахованный?

— Дрезина ждет!

— Счас! Вот тебе рецепт. Порошки будешь принимать. По одному порошку. Селедки не ешь! Ну, до свидания.

— Покорнейше вас благодарю!

— Дрезина…

— Да, да, да… Еду, еду, еду…

Через три дня в квартире доктора.

— Маня, ты не видела, куда я градусник дел?

— На письменном столе.

— Это мой. А где же казенный, с черной шапочкой? Черт его знает, очевидно, потерял. Потерял, а шут его знает где. Придется покупать.

Через пять дней на станции сидел человек в куртке с бугром под левой мышкой и рассказывал:

— Замечательный врач! Прямо скажу: выдающийся врач! Ну, до чего быстрый, как молния. Порх-порх… Сейчас, говорит, язык покажи, пальцем в живот ткнул. Я свету не взвидел… Все выспросил, когда да как… Из кассы 4 с полтиной выписал.

— Ну, что ж, вылечил? Капли, наверное, давал. У него капли есть замечательные.

— Да, понимаешь, не каплями. Градусником. Вот тебе, грит, градусник, носи на здоровье, только не раздави — казенный.

— Даром?

— Ни копейки не взял за градусник. Страхкассовый градусник.

— У нас хорошо. Зуб Петюкову вставили фарфоровый, тоже даром.

— И помогает градусник?

— Говорю тебе, как рукой сняло. Спины не мог разогнуть. А на другой день после градусника полегчало. Опять же голова две недели болела: как вечер, так и сверлит темя, сверлит… а теперь, с градусником — хоть бы что!

— До чего наука доходит!

— Только неудобно чрезвычайно при работе. Да я уж приловчился. Бинтом его привязал под мышку, он и сидит там, сукин сын.