Шрифт:
Тьма. Сон кончается.
Сон четвертый
…И множество разноплеменных людей вышли с ними… [607]
Сумерки. Кабинет во дворце в Севастополе. Кабинет в странном виде: одна портьера на окне наполовину оборвана, на стене беловатое квадратное пятно на том месте, где была большая военная карта. На полу деревянный ящик, кажется, с бумагами. Горит камин. У камина сидит неподвижно де Бризар с перевязанной головой. Входит главнокомандующий.
607
…и множество разноплеменных людей вышли с ними… — Исход. 12:38.
Главнокомандующий. Ну как ваша голова?
Де Бризар. Не болит, ваше высокопревосходительство. Пирамидону доктор дал.
Главнокомандующий. Так. Пирамидон? (Рассеян.) Как по-вашему, я похож на Александра Македонского?
Де Бризар (не удивляясь). Я, ваше превосходительство, к сожалению, давно не видел портретов его величества.
Главнокомандующий. Про кого говорите?
Де Бризар. Про Александра Македонского, ваше высокопревосходительство.
Главнокомандующий. Величества?.. Гм… Вот что, полковник, вам надлежит отдохнуть. Я был очень рад приютить вас во дворце, вы честно исполнили свой долг перед отечеством. А теперь поезжайте, пора.
Де Бризар. Куда прикажете ехать, ваше высокопревосходительство?
Главнокомандующий. На корабль. Я позабочусь о вас за границей.
Де Бризар. Слушаюсь. Когда будет одержана победа над красными, я буду счастлив первый стать во фронт вашему величеству в Кремле!
Главнокомандующий. Полковник, нельзя так остро ставить вопросы. Вы слишком крайних взглядов. Итак, благодарю вас, поезжайте.
Де Бризар. Слушаю, ваше высокопревосходительство. (Идет к выходу, останавливается, таинственно поет.) «Графиня, ценой одного рандеву…» (Скрывается.)
Главнокомандующий (вслед за ним говорит в дверь). Оставшихся посетителей впускать ко мне автоматически, через три минуты одного после другого. Приму, сколько успею. Пошлите казака отконвоировать полковника де Бризара ко мне на корабль! Напишите врачу на корабль, что пирамидон — не лекарство! Он же явно ненормален! (Возвращается к камину, задумывается.) Александр Македонский… Вот негодяй!
Входит Корзухин.
Вам что?
Корзухин. Товарищ министра Корзухин.
Главнокомандующий. А! Вовремя! Я вызвать вас хотел, невзирая на эту кутерьму. Господин Корзухин, я похож на Александра Македонского?
Корзухин поражен.
Я вас серьезно спрашиваю, похож? (Схватывает с камина газетный лист, тычет его Корзухину.) Вы редактор этой газеты? Значит, вы отвечаете за все, что в ней напечатано? Ведь это ваша подпись — редактор Корзухин? (Читает.) «Главнокомандующий, подобно Александру Македонскому, ходит по перрону…» Что означает эта свинячья петрушка? Во времена Александра Македонского были перроны? И я похож? Дальше-с! (Читает.) «При взгляде на его веселое лицо всякий червяк сомнения должен рассеяться…» Червяк не туча и не батальон, он не может рассеяться! А я весел? Я очень весел? [608] Где вы набрали, господин Корзухин, эту безграмотную продажную ораву? Как вы смели это позорище печатать за два дня до катастрофы? Под суд отдам в Константинополе! Пирамидон принимать, если голова болит!
608
А я весел? Я очень весел? — Булгаков использует реально имевшийся материал. Василевский в книге мемуаров рассказывает об особых «кутеповских», «слащовских» и проч. газетах. Газета «Время» Б. А. Суворина в статье «Накануне победы» писала: «Настроение у всех бодрое и веселое <…> Генерал Врангель ходит веселый, значит, все хорошо. Радость ощущается и в бодрых, веселых лицах штабных, и среди штатской публики». 30 октября Перекоп был сдан, «голодная, обезумевшая армия Врангеля в панике покатилась к морю, но еще и назавтра после этого, 31 октября, в три часа дня газета „Курьер“ в Севастополе вышла с аншлагом на всю страницу: „Тревоге не должно быть места“» (Указ. соч. С. 76, 82).
Оглушительно грянул телефон в соседней комнате. Главнокомандующий выходит, хлопнув дверью.
Корзухин (отдышавшись). Так вам и нужно, Парамон Ильич! Какого черта, спрашивается, меня понесло во дворец? Одному бесноватому жаловаться на другого? Ну схватили Серафиму Владимировну, ну что же я могу сделать? Ну погибнет, ну царство небесное! Что же мне, из-за нее самому лишаться жизни? Александр Македонский грубиян! Под суд? Простите, Париж не Севастополь! В Париж! И будьте вы все прокляты и ныне, и присно, и во веки веков! (Устремляется к дверям.)
Африкан (входя). Аминь. Господин Корзухин, что делается, а?
Корзухин. Да, да, да… (Незаметно ускользает.)
Африкан (глядя на ящики). Ай-яй-яй! Господи, господи! И отправились сыны Израилевы из Раамсеса в Сокхоф [609] , до шестисот [тысяч] пеших мужчин, кроме детей… Ах, ах… И множество разноплеменных людей вышли с ними…
Быстро входит Хлудов.
609
И отправились сыны Израилевы из Раамсеса в Сокхоф… — Исход. 12:37. Смысл эпизода — в скрытой полемике Африкана, цитирующего Книгу Исхода, и Хлудова. Африкан говорит о тех, кому была дарована милость господа, Хлудов же предлагает противоположную оценку бегущих, напоминая о тех, кто был погублен богом, разгневавшимся на египтян: «Ты дунул духом своим, и покрыло их море… Они погрузились, как свинец, в великих водах…» — Исход. 5:10.
Вы, ваше превосходительство? А тут только что был господин Корзухин, вот странно…
Хлудов. Вы мне прислали Библию в ставку в подарок?
Африкан. Как же, как же…
Хлудов. Помню-с, читал от скуки ночью в купе. «Ты дунул духом твоим, и покрыло их море… Они погрузились, как свинец, в великих водах…» Про кого это сказано? А? «Погонюсь, настигну, разделю добычу, насытится ими душа моя, обнажу меч мой, истребит их рука моя…» [610] Что, хороша память? А он клевещет, будто я ненормален! А вы чего здесь торчите?
610
Погонюсь, настигну, разделю добычу, насытится ими душа моя… — Исход. 15:9.