Шрифт:
Милославский. Наш пламенный привет.
Бунша. Я не согласен королю пламенные приветы передавать. Меня общественность загрызет.
Милославский. Молчи, бузотер. (Обнимает посла, и у того с груди пропадает драгоценный медальон.) Ауфвидерзеен. Королю кланяйтесь и скажите, чтобы пока никого не присылал. Не надо. Нихтс.
Посол, кланяясь, уходит с дьяком.
Приятный человек. Валюты у него, наверно, в кармане, воображаю!..
Бунша. Я изнемогаю под тяжестью государственных преступлений, которые мы совершили. О боже мой! Что теперь делает несчастная Ульяна Андреевна? Она, наверно, в милиции. Она плачет и стонет, а я царствую против воли. Как я покажусь на глаза общему нашему собранию?
Дьяк входит и ищет что-то на полу.
Милославский. Ты чего, отец, ползаешь?
Дьяк. Не вели казнить, государь… Посол королевский лик с груди потерял… а на нем алмазы граненые…
Милославский. Нельзя быть таким рассеянным.
Дьяк. Вошел сюда — был, а вышел — нету…
Милославский. Так всегда и бывает. В театрах это постоянно в буфетах. Смотреть надо за вещами, когда в комнату входишь. Да отчего ты так на меня таращишься? Уж не думаешь ли ты, что я взял?
Дьяк. Что ты, что ты?
Милославский (Бунше). Ты не брал?
Бунша. Может быть, за трон завалился. (Ищет.)
Милославский. Ну нету! Под столом еще посмотри. Нету и нету.
Дьяк. Ума не приложу… вот горе! (Уходит.)
Бунша. Происшествия все ужаснее и ужаснее. Что бы я отдал сейчас, чтобы лично явиться в милицию и заявить о том, что я нашелся. Какое ликование поднялось бы в отделении!
Дьяк (входит). Патриарх [700] тебя видеть желает, государь. Радуется.
700
Патриарх. — Глава русской церкви до 1589 г. имел сан митрополита, а не патриарха; в соответствии с этим в автографе он именуется митрополитом. Почему Булгаков счел нужным в окончательной версии первой и во второй редакции заменить «митрополита» «патриархом», — неясно (в написанном Булгаковым в том же году конспекте «Курса истории СССР» время установления патриаршества указано точно).
Бунша. Чем дальше, тем хуже!
Милославский. Скажи ему, что мы просим его сюда в срочном порядке.
Бунша. Что вы делаете? В присутствии служителя культа я не могу находиться в комнате, я погиб.
Колокольный звон. Входит патриарх.
Патриарх. Здравствуй, государь, нынешний год и впредь идущие лета! Вострубим, братие, в златокованые трубы! Царь и великий князь, яви нам зрак и образ красен! Царь, в руцех демонов побывавший, возвращается к нам. Подай же тебе господи Самсонову силу, Александрову храбрость, Соломонову мудрость и кротость Давидову! Да славят тя все страны и всякое дыхание человече и ныне, и присно, и во веки веков! [701]
701
Вострубим, братие, в златокованые трубы! …во веки веков! — текст из «Слова (Моления) Даниила Заточника» (ПЛДР, XII в. С. 388, 392, 398).
Милославский (аплодируя). Браво! Аминь! Ничего не в силах прибавить к вашему блестящему докладу, кроме одного слова — аминь!
Хор запел многолетие. Милославский отдает честь, поет что-то веселое и современное.
(Бунше.) Видишь, как тебя приветствуют? А ты хныкал!.. (Патриарху.) Воистину воскресе, батюшка! (Обнимает патриарха, причем у того с груди пропадает панагия [702] .) Еще раз благодарю вас, батюшка, от царского имени и от своего также благодарю, а затем вернитесь в собор к вашим угодникам. Вы совершенно и абсолютно свободны, в хоре надобности тоже нет. А в случае чего-нибудь экстренного мы вас кликнем. (Провожает патриарха до дверей, отдавая ему честь.)
702
Панагия — носимое на груди украшение с изображением богородицы.
Патриарх уходит с дьяком. Дьяк тотчас вбегает в смятении обратно.
Чего еще случилось?
Дьяк. Ох, поношение! У патриарха панагию с груди…
Милославский. Неужто сперли?
Дьяк. Сперли.
Милославский. Ну уж это мистика какая-то! Что же это у вас делается, ась?
Дьяк. Панагия — золота на четыре угла, яхонт лазоревый, два изумруда…
Милославский. Это безобразие!
Дьяк. Что делать прикажешь, князь? Уж мы воров и за ребра вешаем, а все извести их не можем.
Милославский. Ну зачем же за ребра вешать? Уж тут я прямо скажу, что я против. Это типичный перегиб. С ворами, Федя, если хочешь знать, надо обращаться мягко. Ты ступай к патриарху и как-нибудь так поласковее с ним… утешь его… Что он, очень расстроился?
Дьяк. Столбом стоит.
Милославский. Ну оно понятно. Большие потрясения от этого бывают. Уж кому-кому, а мне приходилось видеть в театрах…