Шрифт:
Нет, задохнешься в такой стране и в такое время. Ну ее к дьяволу! Миф. Миф Петлюра. Его не было вовсе. Это миф, столь же замечательный, как миф о никогда не существовавшем Наполеоне [111] , но гораздо менее красивый. Случилось другое. Нужно было вот этот самый мужицкий гнев поднимать по одной какой-нибудь дороге, ибо так уж колдовски устроено на белом свете, что, сколько бы он ни бежал, он всегда фатально оказывается на одном и том же перекрестке.
Это очень просто. Была бы кутерьма, а люди найдутся.
111
Миф Петлюра… столь же замечательный, как миф о никогда не существовавшем Наполеоне… — Для Булгакова, как и для Толстого, и Наполеон, и Петлюра — миф не в том смысле, что они никогда не существовали, а в том, что, говоря словами Толстого, «влияние Наполеонов на этих людей есть только внешнее и фиктивное» — они «суть ярлыки, дающие наименование событию» (Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 7, 219).
И вот появился откуда-то полковник Торопец [112] . Оказалось, что он ни более ни менее, как из австрийской армии…
— Да что вы?
— Уверяю вас.
Затем появился писатель Винниченко [113] , прославивший себя двумя вещами — своими романами и тем, что лишь только колдовская волна еще в начале восемнадцатого года выдернула его на поверхность отчаянного украинского моря, его в сатирических журналах города Санкт-Петербурга, не медля ни секунды, назвали изменником.
112
Полковник Торопец. — Прототипом Торопца был полковник Е. М. Коновалец (1891–1938). В начале мировой войны он был хорунжим австро-венгерской армии, попал в плен к русским, осенью 1918 г. командовал сформированным им полком сечевых стрельцов, в декабре 1918 г. командир корпуса облоги (осады) Киева.
113
Винниченко — В. К. Винниченко (1880–1951) — украинский писатель и политический деятель. Литературную деятельность начал в 1902 г.; к 1917 г. был широко известен как автор рассказов, повестей, романов — «На весах жизни», «Заветы отцов» и др. В марте 1917 г. — один из организаторов Центральной Рады, в конце 1917 — начале 1918 г. — председатель Генерального секретариата (правительства УНР), при гетмане — в оппозиции, председатель (с августа 1918 г.) Украинского национального союза, в ноябре 1918 — феврале 1919 г. — номинальный глава Директории. В 1920 г. эмигрировал, вскоре вернулся на Украину, был назначен заместителем председателя Совнаркома УССР, но почти сразу вновь эмигрировал.
— И поделом…
— Ну уж это я не знаю. А затем-с и этот самый таинственный узник из городской тюрьмы.
Еще в сентябре никто в Городе не представлял себе, что могут соорудить три человека, обладающие талантом появиться вовремя, даже и в таком ничтожном месте, как Белая Церковь. В октябре об этом уже сильно догадывались, и начали уходить, освещенные сотнями огней, поезда с Города-I, Пассажирского, в новый, пока еще широкий лаз через новоявленную Польшу и в Германию. Полетели телеграммы. Уехали бриллианты, бегающие глаза, проборы и деньги. Рвались на юг, на юг, в приморский город Одессу. В ноябре месяце, увы! — все уже знали довольно определенно. Слово
— Петлюра!
— Петлюра!!
— Петлюра! —
запрыгало со стен, с серых телеграфных сводок. Утром с газетных листков оно капало в кофе, и божественный тропический напиток немедленно превращался во рту в неприятнейшие помои. Оно загуляло по языкам и застучало в аппаратах Морзе у телеграфистов под пальцами. В Городе начались чудеса в связи с этим же загадочным словом, которое немцы произносили по-своему:
— Пэтурра.
Отдельные немецкие солдаты, приобретшие скверную привычку шататься по окраинам, начали по ночам исчезать. Ночью они исчезали, а днем выяснялось, что их убивали. Поэтому заходили по ночам немецкие патрули в цирюльных тазах. Они ходили, и фонарики сияли — не безобразничать! Но никакие фонарики не могли рассеять той мутной каши, которая заварилась в головах.
Вильгельм. Вильгельм. Вчера убили трех немцев. Боже, немцы уходят, вы знаете?! Троцкого арестовали рабочие в Москве!!! Сукины сыны какие-то остановили поезд под Бородянкой и начисто его ограбили. Петлюра послал посольство в Париж. Опять Вильгельм. Черные сингалезы в Одессе. Неизвестное, таинственное имя — консул Энно [114] . Одесса. Одесса. Генерал Деникин. Опять Вильгельм. Немцы уйдут, французы придут.
— Большевики придут, батенька!
— Типун вам на язык, батюшка!
114
Энно — французский консул в Одессе; несмотря на свою штатскую должность, Энно пользовался большим влиянием на Украине — именно по его настоянию немцы затягивали окончательное соглашение с Петлюрой. Возможный приезд Энно в Киев — постоянная тема городских газет в ноябре-декабре 1918 г. (см. «Киевскую мысль» от 22, 23, 26 ноября 1918 г. и далее).
У немцев есть такой аппарат со стрелкой — поставят его на землю, и стрелка показывает, где оружие зарыто. Это штука. Петлюра послал посольство к большевикам. Это еще лучше штука. Петлюра. Петлюра. Петлюра. Петлюра. Пэтурра.
Никто, ни один человек не знал, что, собственно, хочет устроить этот Пэтурра на Украине, но решительно все уже знали, что он, таинственный и безликий
(хотя, впрочем, газеты время от времени помещали на своих страницах первый попавшийся в редакции снимок католического прелата, каждый раз разного, с подписью — Симон Петлюра),
желает ее, Украину, завоевать, а для того, чтобы ее завоевать, он идет брать Город.
6
Магазин «Парижский шик» мадам Анжу помещался в самом центре Города, на Театральной улице, проходящей позади оперного театра, в огромном многоэтажном доме, и именно в первом этаже. Три ступеньки вели с улицы через стеклянную дверь в магазин, а по бокам стеклянной двери были два окна, завешенные тюлевыми пыльными занавесками. Никому не известно, куда делась сама мадам Анжу и почему помещение ее магазина было использовано для целей вовсе не торговых. На левом окне была нарисована цветная дамская шляпа, с золотыми словами «Шик паризьен», а за стеклом правого окна большущий плакат желтого картона с нарисованными двумя скрещенными севастопольскими пушками, как на погонах у артиллеристов, и надписью сверху:
«Героем можешь ты не быть,
но добровольцем быть обязан».
Под пушками слова:
«Запись добровольцев в Мортирный Дивизион,
имени командующего, принимается».
У подъезда магазина стояла закопченная и развинченная мотоциклетка с лодочкой, и дверь на пружине поминутно хлопала, и каждый раз, как она открывалась, над ней звенел великолепный звоночек — бррынь-брррынь, напоминающий счастливые и недавние времена мадам Анжу.
Турбин, Мышлаевский и Карась встали почти одновременно после пьяной ночи и, к своему удивлению, с совершенно ясными головами, но довольно поздно, около полудня. Выяснилось, что Николки и Шервинского уже нет. Николка спозаранку свернул какой-то таинственный красненький узелок, покряхтел — эх, эх… и отправился к себе в дружину, а Шервинский недавно уехал на службу в штаб командующего.