– Ваш самовар, Федосей Петрович?
– зашептала восхищенная публика.

– Мой, - ответил Федосей.

Джон Пирс взял самовар за ручки, водрузил его на поднос, а затем все сооружение поставил себе на голову.

– Маэстро, попрошу матчиш, - сказал он сдавленным голосом.

Маэстро Вася нажал педаль, и матчиш запрыгал по клавишам разбитого пианино.

Джон Пирс, вскидывая худые ноги, заплясал по сцене. Лицо его побагровело от напряжения. Самовар громыхал на подносе ножками и плевался.

– Бис!
– гремел восхищенный клуб.

Затем Пирс показал дальнейшие чудеса. Разувшись, он ходил по битому станционному стеклу и ложился на него лицом. Потом был антракт.

x x x

– Ешь живого человека!
– взвыл театр. Пирс приложил руку к сердцу и пригласил:

– Прошу желающего.

Театр замер.

– Петя, выходи, - предложил чей-то голос в боковой ложе.

– Какой умный, - ответили оттуда же, - выходи сам.

– Так нет желающих?
– спросил Пирс, улыбаясь кровожадной улыбкой.

– Деньги обратно!
– бухнул чей-то голос с галереи.

– За неимением желающего быть съеденным номер отменяется, - объявил Пирс.

– Собаку даешь!
– гремели в партере.

x x x

Ясновидящая собака оказалась на вид самым невзрачным псом из породы дворняг. Джон Пирс остановился перед ней и опять молвил:

– Желающих разговаривать с собакой прошу на сцену.

Клубный председатель, тяжело дыша выпитым пивом, поднялся на сцену и остановился возле пса.

– Попрошу задавать вопросы.

Председатель подумал, побледнел и спросил в гробовой тишине:

– Который час, собачка?

– Без четверти девять, - ответил пес, высунув язык.

– С нами крестная сила, - взвыл кто-то на галерке.

Мужики, крестясь и давя друг друга, мгновенно очистили галерею и уехали домой.

– Слушай, - сказал председатель Джону Пирсу, - вот что, милый человек, говори, сколько стоит пес?

– Этот пес непродажный, помилуйте, товарищ, - ответил Пирс, - эта собачка ученая, ясновидящая.

– Хочешь два червонца?
– сказал, распаляясь, председатель.

Джон Пирс отказался.

– Три, - сказал председатель и полез в карман. Джон Пирс колебался.

– Собачка, желаешь идти ко мне в услужение?
– спросил председатель.

– Желаем, - ответил пес и кашлянул.

– Пять!
– рявкнул председатель. Джон Пирс охнул и сказал:

– Ну, берите.

x x x

Джона Пирса, напоенного пивом, увез очередной поезд. Он же увез и пять председательских червонцев.

На следующий вечер клуб опять вместил триста человек.

Пес стоял на эстраде и улыбался задумчивой улыбкой. Председатель стал перед ним и спросил:

– Ну, как тебе у нас понравилось на Мурманской жел. дороге, дорогой Милорд?

Но Милорд остался совершенно безмолвным. Председатель побледнел.

– Что с тобой, - спросил он, - ты что, онемел, что ли?

Но пес и на это не пожелал ответить.

– Он с дураками не разговаривает, - сказал злорадный голос на галерке. И все загрохотали.

x x x

Ровно через неделю поезд вытряхнул на станцию человека. Человек этот не расклеивал никаких афиш, а, зажав под мышкою портфель, прямо направился в клуб и спросил председателя правления.

– Это у вас тут говорящая собака?
– спросил владелец портфеля у председателя клуба.

– У нас, - ответил председатель, багровея, - только она оказалась фальшивая собака. Ничего не говорит. Это жулик у нас был. Он за нее животом говорил. Пропали мои деньги...

– Так-с, - задумчиво сказал портфель, - а я вам тут бумажку привез, товарищ, что вы увольняетесь из заведующих клубом.

– За что?!
– ахнул ошеломленный председатель.

– А вот за то, что вы вместо того, чтобы заниматься культработой, балаган устраиваете в клубе. Председатель поник головой и взял бумагу.

* Михаил Булгаков. No 13.
– дом Эльпит-Рабкоммуна

Рассказ

Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.

OCR Гуцев В.Н.

Так было. Каждый вечер мышасто-серая пятиэтажная громада загоралась ста семьюдесятью окнами на асфальтированный двор с каменной девушкой у фонтана. И зеленоликая, немая, обнаженная, с кувшином на плече все лето гляделась томно в кругло-бездонное зеркало. Зимой же снежный венец ложился на взбитые каменные волосы. На гигантском гладком полукруге у подъездов ежевечерне клокотали и содрогались машины, на кончиках оглоблей лихачей сияли фонарики-сударики. Ах, до чего был известный дом. Шикарный дом Эльпит...