Шрифт:
Я кивнул на переминающихся в воздухе призраков. Потом повернулся и пошел к выходу.
– Я буду ждать вашего ответа, Никита Васильевич! – крикнул Кравцов. – Времени у вас немного!
Глава 3
Через дорогу от парка академии я нашел крохотную кофейню. Плюхнулся за маленький круглый столик и взглянул на хозяина. Хозяин понятливо кивнул.
Через минуту передо мной появилась чашка крепчайшего горького кофе, а рядом – высокий стакан с ледяной водой.
Я благодарно улыбнулся хозяину кофейни. Нечасто попадаются люди, способные угадывать невысказанные желания.
В одном Кравцов был прав – времени у меня оставалось все меньше и меньше. Очень скоро состоится суд над профессором Лабуалем. А я еще даже не начал подготовку.
Призрак Степана, вот главная проблема.
Чтобы Степан мог дать показания, его должны видеть все – судьи, зрители, журналисты, даже охрана у дверей. Ну, и как этого добиться?
Я сделал глоток горячего кофе. Покатал его во рту, проглотил и запил ледяной водой из стакана. Тут же заныли зубы, но вода смыла кофейную горечь.
– Еще чашку! – сказал я хозяину.
Достал магофон и набрал номер Луки Ивановича.
– Привет, мастер! Срочное дело. Мне надо проявить одного призрака – так, чтобы его могли увидеть все желающие. И нежелающие тоже. У тебя есть идеи, как это сделать?
– Кхе-кхе, – от неожиданности Лука Иванович закашлялся. – Ну, ты и задачи ставишь, Никита Васильевич! Погоди минуту, дай собраться с мыслями.
Я терпеливо ждал, попивая кофе крохотными глотками. В трубке магофона еле слышно шелестели голоса – Лука Иванович что-то обсуждал. То ли со своим внуком, то ли с кем-то другим.
Наконец, мастер вернулся к магофону.
– Никита Васильевич, приезжай ко мне. Сейчас сможешь?
– Конечно. Заодно познакомлюсь с твоим внуком.
– К сожалению, не выйдет. Александр на три дня уехал за город по делам.
Да что ж такое?
Неуловимый внук Луки Ивановича уже меня изумлял.
– Слушай, мастер! А твой внук – не призрак, случаем? Что-то я никак не могу с ним встретиться.
– Скажешь тоже! – надтреснутым голосом рассмеялся Вознесенский. – просто у него столько дел, что ни минуты не сидит на месте.
– Понимаю, сам такой – усмехнулся я. – Так у тебя есть решение, мастер?
– Есть одна идея. Опробуем ее в моей лаборатории.
– А на ком? – удивился я. – Для этого нужен призрак, а я его с собой не захватил. Разве что, убить кого-нибудь по-быстрому…
Я задумчиво выглянул в окно кофейни, но улица была пуста.
– Не выдумывай, Никита Васильевич, – рассмеялся Вознесенский. – есть у меня подопытный. Страшный зверь, я тебе скажу! Приезжай быстрее.
Упоминание о страшном звере здорово меня заинтриговало. Но я не стал тратить время на расспросы. Ехать было недалеко – Петербургская сторона лежала сразу за мостом, на другом берегу Невы.
Я расплатился с хозяином кофейни и вызвал извозчика.
*****
Каменные львы у ворот графского особняка встретили меня добродушными взглядами. Наверное, все же, признали за своего. К морде одного из львов прилип желтый кленовый лист, и лев сморщил нос, как будто собрался чихнуть, да так и не успел – окаменел.
Я улыбнулся и смахнул лист ладонью, а потом постучал в калитку.
– Как же хорошо, что вы приехали, ваше благородие! – запричитал Прохор, громыхая ключами.
Старый слуга Луки Ивановича открыл калитку и впустил меня в сад.
– Замучила, тварь проклятущая, никаких сил нет!
– Кто? – улыбаясь, спросил я.
– Идите, сами все увидите! А может, кофею сначала?
– Спасибо, Прохор, я уже напился кофе. А где Лука Иванович?
– Так в лабе, где ж еще ему быть? В лаборатории своей, вас ждет. И предок с ним. И как они ее не боятся?
– Кого? Про кого ты все говоришь?
– Да пусть вам Лука Иванович сам скажет. Я про такую дрянь и вспоминать не хочу!
Я только рассмеялся. Не хочет вспоминать – конечно, сразу видно!
– Идем, посмотрим твою проклятущую тварь.
Меня уже разбирало любопытство. Кто это такой завелся у них в особняке и напугал Прохора? Демон, что ли?
Идя по дорожке, я мельком взглянул на крышу и увидел знакомый силуэт горгульи. Днем она сидела смирно, старательно прикидываясь обычным каменным украшением дома.
– Вот, сюда проходите, ваше благородие!
Прохор распахнул передо мной стеклянную дверь лаборатории, которая выходила в сад.