«Ну… Получается же?»

«Надо держать под контролем».

«Буду».

Довез Наталью до института, посидел в столовой, ожидая начало пар. С утра у нас было обращение с оружием, мне можно и прогулять.

Там-то меня нашла Снежана.

— Доброе утро, Мирослав. — Голос девушки не предвещал ничего хорошего.

— Доброе утро. — Отозвался я.

— Нам надо поговорить.

— Давай говорить.

Снежана уселась за стол напротив меня.

— Какие у тебя дела со смердом? — Спросила резко девушка.

— С кем?

— Добромир, будь он неладен. Парень изменился, я это вижу. Что мне ожидать?

— Да ничего. — Пожал я плечами. — Занимается спортом, за голову взялся. Что плохого-то?

— Его отношения с Пересветом.

«Началось».

— Снежана, пойми меня правильно. — Я сложил ладони домиком. — Мне не нравиться, как себя ведет Пересвет. Я не очень понимаю, почему ты это не прекратишь, как староста группы. Такие отношения вредны для учебы.

— Мирослав, у вещей есть свой порядок. — Парировала Снежана. — Кто такой Добромир, и кто такой Пересвет Морозов? Многие поколения предков Добромира жили под защитой таких, как Морозовы, Милорадовичи, Смагины, Бельские, Гагарины… Да, Пересвет позволяет себе некоторые вольности. Но он имеет на это право.

— Кто такая Снежана Милорадович, и кто такой Мирослав Трегарт? — Поймал девушку на слове я.

— Снежана Милорадович дочь воеводы Ивана Милорадовича. Мирослав Трегарт личный ученик Гранд Леди Джелит. Если Мирослав Трегарт не закончит заниматься глупостями, вроде личных рабынь… — Её глаза сверкнули. — То он добьется большего. Я бы советовала тебе избавиться от компрометирующего тебя… Имущества. И не заводить шашни с простолюдинками.

Я ощутил, как мне в лицо бросилась кровь.

«Спокойно». Возник Миро.

«Спокоен». Ответил я.

«Выслушаем внимательно, что она говорит».

— Некий воевода подходил ко мне с просьбой продать… — Я холодно посмотрел на девушку. — Компрометирующее меня имущество. Значит, такое имущество не всех… Компрометирует? А только меня? Почему?

«Ой дурак!»

— Дурак. — Припечатала меня Снежана. — Ты такой дурак…

— Я думал, что мы друзья. — Произнес я растерянно.

«А Снегурочка думала, что мы перспективный для спаривания самец».

«Миро, у тебя все мысли крутятся вокруг ширинки».

«Я в этом не виноват, они сами приходят». Ответил Миро.

Щеку мою обожгла пощечина. Разговоры в столовой затихли, все смотрели на нас. На прямую, как кипарис, Снежану, выходящую за дверь, и на меня, с растерянными видом сидящего за столом.

«Не стал самку блокировать. Это выглядело бы подозрительно».

«Правильно».

«А фигурка у неё ничего, да?»

«Да пошло оно все».

На парах Снежана демонстративно не общалась со мной. Девушка обиделась, обиделась всерьез. Я попытался подойти на перемене, встретил ледяной взгляд, и отступился.

Пусть идёт как идёт.

«Верное решение».

— Пошли. — Поймал я в конце пар Добромира. — Ещё одно дело есть.

«Ты что задумал?»

«Увидишь».

— Что это за чучело? — Спросила Мила, увидев Добромира в коридоре.

— Это не чучело, а мой… Приятель. Его зовут Добромир. Нужно что-то сделать с его одеждой.

— Ммм… — Сирена вгляделась в Добромира, застывшего и пожиравшего глазами явившееся перед ним прекрасное видение. — Мой господин?

— Сколько у тебя есть денег на гардероб? — Спросил я.

— Триста двадцать золотых. — Хрипло каркнул Добромир.

— Мало. — Вынесла вердикт Мила.

— Сколько ещё надо?

— Ещё двести минимум.

— Будешь должен… — Проворчал я. — Потом.

По итогу, Добромира переодели в приталенную куртку рыжего цвета, на ногах сели ботинки с высоким голенищем, джинсы синего цвета, пара рубашек. Растительность на голове превратили в аккуратно подстриженную бороду и приятную прическу.

— Не фонтан, но сойдёт. — Сирена критически оглядела дело рук своих. — Эй, куда?

Добромир, собирающий свою одежду в сумку, замер.

— Сожги это немедленно! — Потребовала сирена. Голос её звучал мелодично, словно девушка пела песню. Едва заметная волна энергии… Добромир замер, собрал вещи, уместил их в кухонной раковине, достал из кармана зажигалку, щёлкнул… Ещё одна волна энергии, и вещи заполыхали веселым синеватым пламенем.

— Мила, больше не используй свои силы просто так ни на ком. — Попросил я.

— Простите, господин. — Мила спрятала глаза в поклоне.