Правда, изменение внешности нитей ничуть не помешало им убегать и дальше, теперь через четвертую стену, и… Да, я был прав: камень, из которого эту стену сделали, оказался самым обычным, потому что я услышал резкий громыхающий звук и ощутил, как под пальцами появились трещины. Разрослись.

Стена с оглушительным грохотом начала осыпаться мелкими камнями и песком.

И осыпалась полностью.

Наклонившись, я потрогал один из самых крупных камней. Да уж, это была крепкая стена, толщиной с фут, не меньше, но прикосновения всестихийной магии не выдержала. Я даже немного напрягся, вновь вспомнив ту грязевую грозу и, самое главное, молнию, которая скакала от стены к стене как каучуковый мяч. Впрочем, всестихийная магия, разрушив стоявшую на ее пути стену, продолжала убегать от меня с прежней скоростью и больше ничего не создавала.

Тут я подумал о грохоте — интересно, слышали ли его наверху, в Храме? И вообще, хватились ли меня там?

Темнота оставалась кромешной и видеть в ней я ничего не видел, но вполне мог ориентироваться благодаря той способности, которая впервые проявилась в Городе Мертвых, тоже, кстати, под землей. И вот эта способность подсказывала, что за разрушенной стеной находится самая обычная лестница, ведущая наверх и упирающаяся в каменную плиту. Вовсе не в ту плиту, через которую я провалился в ловушку — та находилась прямо над каменной коробкой — а другую, в которую я, поднявшись по лестнице, уперся макушкой и руками. Но плита не шелохнулась, и съезжать в сторону или как-то иначе открываться не пожелала.

Несколько минут я ощупывал ее поверхность где мог дотянуться, силой воли давя рвущиеся ругательства — поминать Ишту и его детей-бесов в Первом Храме Пресветлой Хеймы было бы откровенным богохульством — но мест, которые могли бы запускать тайный механизм движения плиты, не обнаружил. Обидно же выбраться из каменного мешка, дойти почти до поверхности и в этом месте застрять!

Плита, кстати, была идеальной гладкости — никакой не новодел. Такую даже всестихийной магией не разобьешь — что, конечно, я тоже попробовал сделать.

Зашипев от досады, я наконец оторвался от плиты и, спустившись чуть ниже, сел на ступеньку.

Что это вообще была за лестница, ведущая в подземелье? Ей ведь явно пользовались до того, как кто-то поставил стену-новодел. И лестница тоже — я потрогал ступень, на которой сидел — была изготовлена из идеально гладкого камня, который отчего-то нисколько не скользил под ногами.

В памяти всплыли слова Теагана, сказанные о первом воплощении богини совсем недавно: «Наши предки отдавали ей все, что могли».

Все, что могли…

Не тридцать процентов резерва, а все.

При этом у меня не возникло ощущения, будто эти самые предки приносили себя в жертву. Да и Теаган сказал бы тогда иначе, что-нибудь вроде «кто-то из предков», «герои-предки» или даже «древние святые». Нет, звучало так, будто он имел в виду всех или почти всех магов из первого поколения переселенцев, прибывших на этот континент вместе с богиней. И они, стало быть, приходили в Первый Храм и спускались по этой лестнице, чтобы отдать весь свой резерв? Это ведь не смертельно для мага, и даже не болезненно. Просто какое-то время не получится призвать силу.

Но ждать полного опустошения резерва, чтобы проверить свою теорию, мне совсем не хотелось. Во-первых, я представления не имел, сколько времени это займет — внутренний водоворот вроде бы казался мне чуть меньше, чем прежде, и вроде бы двигался он чуть медленнее. Но именно что чуть. Такими темпами сидеть мне тут до ночи, если не до следующего утра. А учитывая, как быстро мой резерв восстанавливается, может и того дольше.

А потом мне взбрела в голову довольно глупая идея, но поскольку никаких других все равно не было, я решил попробовать.

— Эм, — сказал я вслух и запнулся. Богиня тут отсутствовала, так что и обращаться к ней казалось бессмысленно. Получалось, что мне предстояло просить сам Первый Храм. То есть здание. Пусть сколь угодно священное и легендарное, но все же здание. Точно, глупейшая идея как она есть… — Послушай. Может, выпустишь меня, а? Будь так добр. Я тебе уже много магии отдал. И это…

Договорить я не успел — плита над головой плавно и бесшумно начала расходиться в стороны.

Я рванул к выходу, через мгновение оказался на свободе и только тут осознал, что слышу голоса, неожиданно громкие и злые. Еще мгновение мне понадобилось, чтобы понять, что голоса эти принадлежат яростно спорящим Теагану и настоятелю Первого Храма. Оба, как оказалось, стояли примерно в пятнадцати футах от того места, где меня выпустила плита. Мое появление они не заметили, поскольку плита открылась бесшумно, и, кроме того, меня от них почти полностью скрыло несколько колонн.